Карамазовы

В итоге «Братья Карамазовы» оказались достоянием современных «монахов», то есть элитарных, почти профессионально читающих интеллектуалов.

Так не должно быть.

И поэтому мы сделали сокращенный вариант романа Достоевского.

Пройдя всю книгу строчка за строчкой с карандашом в руках и стараясь не потерять ни одного драгоценного слова, я довольно легко смогла отказаться от одной трети текста.

Что это была за треть? В основном, фирменная достоевская лихорадочная «говорильня».

Истерическая говорильня происходит в романах Достоевского по двум причинам.

Во-первых, он рассматривает героев в специальные моменты их жизни и судьбы, в моменты экстремальные и поэтому ведущие к экзальтации, к нервному срыву, к той самой истерике. Например, ситуация Мити Карамазова: без денег, с долгами и при этом запутавшись сразу в двух любовных треугольниках, из которых один включает родного отца, – чем не повод для истерического состояния? А у Достоевского такое сплошь и рядом. Бедность, долги и несчастные любови разлетаются по его книгам в разные стороны. Он именно что исследует истерику. Конечно же, русскую истерику.

А во-вторых, писатель исследует «прелюбодейство мысли», экзальтацию на ровном месте, загрузку друг друга пустыми телегами и ложными идеями. Постояв в юности на эшафоте за демократические убеждения, Достоевский в результате стал твердым государственником и консерватором, то есть антиреволюционером. Он уверился, что христианская идея любви, а вовсе не революция спасет Россию. И не любил не только революционеров-террористов, а вообще всех либералов-западников – он считал, что они топят Россию в пустых разговорах.

Об этом он нам, читателям, и рассказывает в своих книгах, приводя километровые примеры тех самых пустых разговоров. И читателям становится тяжело. А вот пожертвовать многостраничными словоизвержениями оказалось достаточно легко. Но дальше сокращение текста превратилось в нейрохирургическую операцию, где скальпелем служил оранжевый маркер. Главная задача состояла в том, чтобы уберечь основную мысль книги, а она проста: человек изначально слаб, грешен и СМЕШОН. И посему нужно, во-первых, иметь к нему, к ближнему, снисхождение, а во-вторых, самому стараться стать получше. Всю жизнь стараться. И осваивать территорию добра – ну хоть по миллиметру в день.

В итоге сокращенный вариант сохранил всю любовно-детективную линию и при этом не потерял философско-христианскую и мистическую. В работе у меня было и есть единственное оправдание: рядом с адаптированным изданием на полке любого книжного магазина и на полке любой библиотеки всегда будет стоять полное; кроме того, полный текст можно легко найти в электронных библиотеках. Человек, увлеченный этой книгой, конечно же, захочет взять с полки и прочесть изначальный вариант. И кто же ему помешает это сделать?

Для нас адаптированные «Карамазовы» – это движение не от Достоевского, а наоборот: к нему. И мы взялись за «сужение» текста ради расширения аудитории. Мы уверены, что кому-то наш облегченный текст поможет сделать первый шаг в сторону Достоевского.

Посвящается Анне Григорьевне Достоевской

Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода.

Евангелие от Иоанна. Глава XII, 24

Часть первая История одной семейки

Федор Павлович Карамазов

Федор Павлович Карамазов человек был дрянной, развратный и бестолковый, но из таких, однако, бестолковых, которые умеют отлично обделывать свои имущественные делишки. Он начал почти что ни с чем, помещик был самый маленький, бегал обедать по чужим столам, норовил в приживальщики, а между тем в момент кончины его у него оказалось до ста тысяч рублей чистыми деньгами. И в то же время он всю жизнь свою продолжал быть одним из бестолковейших сумасбродов по всему нашему уезду.