Карамель. Новый Мир

Ромео в костюме и волосы его по обыкновению зачёсаны вбок. Он так красив, контрастом выступая на фоне белоснежной кухни. Просто картина – так бы и любовалась ею. Кожа его – кофейное зерно, моя же (протягиваю к нему руку) молочная пена. Ромео касается пальцев и говорит:

– Так бы и сказала, что тоже приготовила подарок.

– Разве же? – удивляюсь я.

– Другое я не загадывал.

Отнимаю пальцы – неспешно; чтобы открыть подарок. В руки западают плотные края книги. «Ромео и Джульетта». Потрёпанная по бокам, но истончающая божественные ароматы старой печати. Удивительно, как Ромео смог достать её для меня?!

– О чём их история? – спрашиваю я.

И рассматриваю золотую окантовку, трогаю обложку из багрово-коричневой кожи, касаюсь мужского благородного профиля, выведенного жёлтой краской.

Ромео обещал – я упоминала – познакомить меня с персонажем, именем которого его окрестили.

– Ты прочитал?

– О любви, – отвечает юноша и наблюдает преисполняющийся негодованием взгляд. Спешит: – Любовь погубила их.

Любовь ли?

– Хорошая книга, правильная история.

– Убедишься в этом, – улыбается Ромео. Как-то заговорщицки.

А я добавляю, что через художественную литературу требуется особое воздействие на читателя; виновников следует найти, обезумевших преступников – наказать, потерянное – вернуть, желаемое – обрести. Всё должно иметь свою логическую точку завершения. И (почему же сейчас?) вспоминаю разговор с отцом, произошедший накануне. Всё имеет окончание. Ромео – что удивительно – смотрит на меня с горечью.

– Родители поздравили тебя? – спрашивает он, дабы отвлечься.

– Пополнением банковского счёта, – говорю я. – С утра на работе, мы даже не виделись. А сестрёнка – больше, чем уверена – подслушивает нас и ожидает, когда мы захлопнем за собой входную дверь.

– Сегодня вместе пойдём в Академию, я и не подумал.

Исправляю:

– Поедем.

– Да, прости. Ты не терпишь мосты.

Мы собираемся, Миринда убирает посуду.

– Какие планы, сладкая девочка? Не думала взять выходной?

– Незапланированный выходной получился вчера, поэтому сегодня учёба обязательна.

Моя личная установка. Обычно на работе или в Академии дозволено взять выходной в свой день рождения. Всё-равно иных праздников и торжеств в Новом Мире нет. Даже когда-то существовавший день города убрали, ибо все эти выдуманные даты лишь мешали концентрации на главном деле, на единственной миссии любого живущего здесь – строить град будущего, ткать дивный Новый Мир.

Я продолжаю:

– После учёбы можем съездить на Золотое Кольцо, развлечься. Возьмём Ирис, погуляем троицей.

Ромео отшучивается, что даже в собственный день рождения мне придётся одевать её.

– Как и все дни до этого.

– Подберёшь мне галстук?

Обмениваемся улыбками.

– В моём отделе только девчачьи вещи – соглашайся на платье.

– На бретельках или с корсетом?

– Не желаю представлять.

Смеясь и попутно надевая дыхательные маски, выходим из дома. Водитель ожидает на посадочном месте – немногословен, лишь здоровается, иного не допускает. Прибываем в Академию, я знаю – все взгляды устремлены на нас. Мы прекрасно смотримся вместе, мы истончаем силу и энергию, мощь и статусность. Голдман и Дьюсбери будут заседать в соседствующих палатах и работать на благо Нового Мира, улучшать его законы и свою жизнь, советоваться в делах и решениях. Голдман и Дьюсбери станут всеобщим примером, ими будут восхищаться.

– Подружка, с днём рождения! – выпаливает прыгнувшая навстречу Ирис и затем лукаво поглядывает на Ромео. Неприятно получается.

– Голову не надуло? – спрашиваю я.

Не хочу портить себе настроение в свой же день. Я читала, раньше этих праздников было столько же, сколько ныне на планете высушенных источников. К чему они все, если в действительности важен лишь один день. День, в который ты наполнил лёгкие воздухом с поверхности. День, в который ты явился в Новый Мир. Дядя рассказывал, что низшие – из южного района и ещё глубже провалившиеся под город остроговцы – не имеют никаких торжеств абсолютно; правильно делают, потому что они не должны были родиться.

– Какие планы, Карамель? – Глаза у Ирис восторженно загораются, и, пока мы сбрасываем с плеч бремя из тяжёлых пальто, я предлагаю Золотое Кольцо. Вместе. – Вместе? – переспрашивает подруга. – Ромео отправится с нами?

Как же ей эта идея нравится, просто жуть. Идём с Ромео вровень, и я убеждена: взгляды иных обращены на нас. Мы идолы. Мы божества.

Вдруг Ирис, актёрски вздыхая, вспоминает о подарке. Какая оплошность! Неужели забыла? Совершенно случайно? Её представление отвратительно.

Девушка достаёт из сумки пакет, сама же разворачивает его и затем протягивает шейный платок. Совершенно неважно, как он выглядит, потому что Ирис либо глупа как курица, что с отрубленной головой несётся по полю и не ведает причины пропавшего света, либо хитра как змея, что изображена на гербе Левиафан и повествует о брезгливости ко всем пребывающим подле. Ухмылка режет её лицо. Значит, змея.

Во-первых, у меня есть такой платок и то известно Ирис. Во-вторых, этот платок из отдела Карамель Голдман, он сшит по моему одобрению, он выставлен по моему указу.