Карамелька [СИ]

Я даже к веркомандиру напрямую обращалась, когда он заходил меня проведать, но его ответ всегда оставался одним и тем же:

— Отсюда ты выйдешь тогда, когда я буду уверен, что тебе больше ничего не угрожает.

Казалось, что за этими словами скрывалось нечто гораздо большее. Имсит беспокоился совсем не о том, вылечили ли меня. Создавалось стойкое ощущение, что угрозу он видел совсем в другом, но расспросить его подробнее я не могла. Точнее, могла. Наверное, мужчина даже ответил бы, но мне с ним вести беседы не хотелось совершенно.

Хватало уже того, что он приходил сюда каждый вечер. Ужинал вместе со мной в тишине, хотя о компании я не просила. После еды занимался бумагами — в эти моменты его лицо было сосредоточенным. Четко отслеживались морщинки в уголках глаз. Брови то и дело сходились на переносице. Мне не оставалось ничего другого, как разглядывать его, и вот что странно: раньше я не замечала, что он привлекательный.

Не красивый, нет. Пугающий лично для меня, но у женского пола явно имеет успех. Пока в его глазах не видно серебра.

— Не нравлюсь? — спросил он еще в самый первый день, когда я думала над тем, как бы избавиться от его присутствия.

— Не в этом дело. Я не понимаю, почему вы здесь, — ответила предельно откровенно.

— Потому что так ты ко мне скорее привыкнешь и, я надеюсь, перестанешь вздрагивать в моем присутствии.

— Увы, спешу вас расстроить…

— Не спеши, — перебил он меня. — Категоричность еще никого не красила. Кстати, я бы на твоем месте потратил это время с пользой.

— О чем вы?

— Ты можешь задать мне любые вопросы касаемо учебы или имситов. Все, что тебе интересно. Поверь, мало кому предоставлялся такой шанс.

— У меня нет вопросов, — ответила, отворачиваясь.

— Тогда я сам расскажу тебе что-нибудь. Например, о том, как провела твоя группа сегодняшний день. Их крики наверняка были слышны даже на Земле…

На эту рукотворную планету время от времени привозили новые виды животных. Не все приживались. Большинство просто погибало, но кое-какие все-таки адаптировались, видоизменяясь внешне или, наоборот, обретая новые повадки. Так в северной части планеты появились дикие волки, чьи размеры превышали средних особей, а жестокость соответствовала хищникам.

— Вы натравили на них волков!? — встрепенулась я, мигом оборачиваясь.

— Лишь напомнил о том, что команда — это та же стая. Волк никогда не нападет на другого волка из своей стаи. Больше того, стая всегда вместе нападает на врага, который становится общим. Стая — это единый организм, и наказание за преступление всегда получает вся команда.

— Но никто больше не участвовал… — я запнулась, не желая называть вещи своими именами.

— Виноватыми становятся не только те, кто совершил преступление. Бездействие, когда можешь помочь, — это тоже преступление. Мне откровенно наплевать, кто доберется до конца обучения, но уже сейчас я могу сказать, кто надолго здесь не задержится. Медведю и Эльзе здесь не место.

— А Смерч? — спросила глухо.

— Это он позвал меня. Он не мерзавец. Просто запутался, и шанс исправиться у него еще есть.

Я редко вставляла реплики в наших беседах. В предыдущие два дня и вовсе засыпала, пока Ирадий рассказывал мне очередную историю. В основном делился информацией о том времени, когда сам проходил обучение. Да только не этого момента в своем временном заключении я ждала ежедневно.

— Ты как? — после короткого стука в палату заглянул Эльдер.

Именно его появления я ждала, хоть наше тесное общение и началось с неловкости. Следующим утром после произошедшего он сам пришел ко мне в палату сразу после обхода. Вслед за ним явилась медсестра, разносившая завтрак.

— Я вам тогда тут поставлю, — оглядела она нас, выставляя на стол подносы.

Я сидела в постели, накрытая одеялом, а Эльдер невозмутимо замер у двери. Молчание длилось ровно до тех пор, пока медсестра не оставила нас наедине. Хотя нет, даже чуточку больше.

— Я хотел попросить у тебя прощения, — заговорил молодой мужчина первым. — Я не помню того, что произошло, но если я сделал тебе больно…

— Ты меня спас, — голос мой осип. Чувствовала себя неловко, но на капитана посмотреть себя заставила. Увидев сомнение на его лице, неверие, поспешила скорее успокоить, убедить в том, что он не причинил мне вреда: — Правда, ты единственный, кто меня защитил. И ты ничего мне не сделал.

Не верил. Видела, что не верил. Ему было мало общих фраз. Его убедили бы подробности, просить о которых сам он не смел. Мне же… Мне было неудобно об этом говорить. Все же какие-то подробности произошедшего он наверняка знал, но интересовало его другое.

— Ты меня целовал. Лицо, — выдохнула я, зажмуривая веки. — И прикасался к нему пальцами. Все. Честно.

Молчание навряд ли тянулось долго — не больше нескольких секунд, но за это время сердце мое сделало десятки ударов. Осмелившись поднять взгляд, я вдруг увидела мягкую улыбку.

— Ты очень мило краснеешь, — произнес, делая шаг по направлению к столу. — Позавтракаем?