Карамельные сны

— Потому что он не знал о существовании вот этой папочки, — Марина любовно погладила кожаный бок папки с компроматом. — И еще потому, что он меня недооценивал до какого-то времени. Считал — так, глупая жена богатого мужа… А когда мы недавно столкнулись, буквально на днях, когда я пришла в банк и заявила, что, согласно закону, спустя полгода после смерти Макса я вступаю в наследство и намерена занять его место в компании… Вот тут-то Гога чуть из ботинок не выскочил! Сначала добром пытался отговорить, дескать, ты все равно в нашем деле ничего не смыслишь, ты же кукла — так и сказал, кукла! А потом прищурился и прошипел: «Пожалеешь…» Как змея. Он вообще на змею похож, будет случай — убедишься. Кобра очкастая…

Выпучив глаза, надувшись и с шумом выпустив воздух, Марина изобразила «очкастую кобру», но даже это у нее получилось довольно мило.

— Наверное, Гога… Тьфу, господин Попов рассчитывал сам управлять компанией?

— Ну разумеется, Женя! Он даже кабинет Макса занял, уже и табличку на двери велел прибить! Я сама на днях видела. Он его и отравил, подсунул чертовы сигары… И киллера тоже он нанял, я уверена! Но ничего, он у меня еще попляшет… Сюрприз ему будет…

Марина уставилась куда-то поверх моей спины. Милое круглощекое лицо приобрело не свойственное ему злобное выражение.

— Ладно, — сказала я, помолчав. — Информация важная, но есть и еще кое-что. Вот эту записку я обнаружила сегодня в почтовом ящике твоей квартиры. Как ты думаешь, что это может означать?

Добрых две минуты Марина вертела в руках протянутый мною листок.

— Понятия не имею, — искренне призналась она, несколько раз перечитав записку с текстом «Северный вокзал, камера хранения, ячейка № 312, код 3842ЛД08». — Зачем вокзал, почему вокзал? Никогда я там не была, ну, в камере хранения в этой… Интересно, что там? Думаешь, мне надо пойти?

— Ни в коем случае! А вдруг это провокация, попытка выманить тебя в людное место?

— Ну и что же делать? Выкинуть записку и забыть?

— Нет, я сама съезжу и посмотрю, что там. Но при условии, что ты и шагу не сделаешь из этой квартиры, ясно? Вообще сиди и дальше порога не высовывайся. Особенно к окнам не подходи! От греха подальше.

— Ладно, — легко согласилась клиентка. — А сколько мне так придется сидеть? Надо, чтобы недолго, у меня ведь даже зубной щетки нет.

— Куплю я тебе зубную щетку. Ни шагу за порог без моей команды!

Итак, я снова села за руль и понеслась выяснять тайну подброшенной в почтовый ящик Гонопольских записки. «Хвоста» по-прежнему не было; либо киллер, карауливший нас возле дома Марины, оказался безлошадным, либо нам и в самом деле удалось от него оторваться. И то и другое было одинаково хорошо.

Я ехала и думала.

Рассказ Марины, а у меня не было оснований сомневаться в ее правдивости, вроде бы впрямую указывал на заказчика убийства Максима Гонопольского — его ближайшего партнера по бизнесу Егора Попова. Когда смерть видного банкира еще была свежа в памяти и занимала первые полосы газет параллельно с первыми выпусками новостей, мне удалось пару раз увидеть этого человека по телевизору. Невысокого роста, но очень плотный и лысоватый, он вещал с экрана о невосполнимой потере для российского бизнеса и о том, что смерть Гонопольского явилась для него личной трагедией; «Я потерял настоящего и большого друга, главного человека в моей жизни, единственного, кому по-настоящему доверял…» При этом он сурово смотрел на зрителей поверх больших очков в роговой оправе и в самом деле немного походил на змею — но не на кобру, а скорее на плотно пообедавшего питона…

Итак, если принять версию Марины о том, что именно этот человек устранил Максима и нанял киллера, чтобы убрать с дороги мою клиентку, то получается следующее. Егор Попов — враг. Он знает, что в наших с Мариной руках находится папка, содержание которой тянет для него на несколько лет тюрьмы. Это автоматически означает, что банкир Попов не успокоится не только до тех пор, пока не получит эту папку в собственные руки, но и пока будет жив главный свидетель обвинения, то есть моя клиентка.

Марина сейчас представляет для него огромную опасность: раньше Попов не знал, слышала ли жена его бывшего друга о существовании папки с компроматом, теперь убедился, слышала. Более того — папка находится у нее в руках. А раз так, значит, девушка не постеснялась в нее заглянуть. И заглянув, подписала себе смертный приговор.

На стороне Попова — огромные деньги, возможности, которые есть у крупного бизнес-воротилы, связи и власть. На нашей стороне — практически ничего, кроме моего умения быстро реагировать и хорошей Марининой выдержки. Есть ли у двух одиноких женщин при такой расстановке сил возможность выпутаться из ситуации с минимальными потерями?