Карантин

– Вряд ли. Как я уже сказал, наши миры вскоре снова станут единой реальностью. Расщепление две тысячи восьмого года не разделило главную последовательность событий на две ветви, реальность слишком инертна для этого. Просто была создана параллельная последовательность, этакая объездная дорога, которая вновь вольется в главную примерно в две тысячи двадцатом году. Если до этого момента мы сумеем стать полноправными игроками и стабилизировать Игру, «серые» будут вынуждены это учесть и перенести игровое поле в другую реальность. Не знаю, в какую, но в другую.

– То есть… Мастер Игры дает нам шанс сыграть с «серыми» в их Игру, по их правилам, – констатировал Бернштейн. – По правилам, которых мы не знаем.

– Которых, скорее всего, и не существует, – Лунёв кивнул.

– И вы считаете это хорошим предложением?

– Я считаю, что у нас нет выбора. Есть только шанс. Да, он мизерный, но лично я намерен им воспользоваться.

– Сыграть непонятно с кем, непонятно во что, невесть по каким правилам, но зато с понятной ставкой – выложив на кон само существование нашего мира… – Владимир недоверчиво взглянул на Лунёва и покачал головой. – Отвратительные стартовые условия… но… соглашусь, что выбор невелик. Только вряд ли с вами согласится Кирсанов.

– Мы поговорим и выясним это, – спокойно ответил Андрей. – Вы ведь помните резюме на моем досье. Задержать для беседы. Возможно, ваш босс все же согласится рискнуть.

– Только если вы не потребуете отдать «серым» все собранные им пакали, – Бернштейн усмехнулся. – Уж поверьте, убедить Кирилла Константиновича можно, а вот переубедить практически нереально.

– Ни то, ни другое не потребуется. Я изложу ему свою точку зрения и передам слова Мастера. А дальше пусть Кирсанов думает сам. И всех пакалей для вступления в Игру на уровне «серых» мне не нужно.

– Всех не нужно, – Владимир сделал акцент на слове «всех». – А сколько нужно и каких?

– Немного…

– Постойте! – Бернштейна явно осенило, и он, всегда такой неторопливый и вальяжный, вдруг резко вскинул руку. – Дайте угадаю! Вам нужны зеркальные пакали… штуки три-четыре, так?

– Возможно, – Лунёв прищурился. – Вы нашли в этой зоне зеркальные пакали?

– А вы как думаете?

– Думаю, все так и есть. Поэтому Мастер и забросил нас сюда. Но пакали не здесь. Вы уже отправили их в ЦИК?

– Откуда вы знаете, что их здесь нет? – Бернштейн перевел взгляд на Бибика.

– Не смотри на меня так, – квестер выложил на стол выключенный дескан.

– Я умею находить артефакты и без дескана, – сказал Лунёв. – Маленькие военные хитрости.

– Хорошо, – Бернштейн нехотя кивнул, – пакалей здесь нет.

– Но и в ЦИК вы их не отправили, – изучив его реакцию, сделал вывод Андрей. – Они по-прежнему в зоне. Более того… они у военных. Я прав?

– Плохо дело, – проронил Бибик. – Военные с пакалями только на Острове и научились обращаться. Да и то… как попало. Как бы тут ни вытворили чего.

– Что задумали военные? – Андрей серьезно посмотрел на Бернштейна.

Тот сначала усмехнулся, «так я вам и раскрыл все тайны», но вскоре улыбка сползла с лица, Владимир слегка обмяк и начал говорить охотно и в меру откровенно. Перемена в поведении координатора встревожила Бибика, но вмешиваться он опять не стал. Андрей явно применил какой-то недозволенный прием из своего «потустороннего» арсенала, однако, пока он не задавал вопросы, касающиеся служебных тайн, формального повода для тревоги у Бибика не было.

Квестер, конечно, лукавил и балансировал на тонкой грани, все это было понятно, но где-то в глубине души Бибик понимал, что Андрей прав. Ведь он видел ситуацию чуть иначе, со стороны, и более объемно, чем даже Кирсанов. Да, пока главный босс Центра изучения катастроф не приказал считать мнение Лунёва верным, квестеры должны были относиться к нему скептически, рассматривать через призму официальной доктрины ЦИК. Но ведь в быстро меняющейся обстановке Сезона Катастроф дорога каждая минута. Зачастую только вовремя проявленная инициатива спасала ситуацию.

Взять те же приключения квестеров на дне Московского моря или на Острове. Там поблизости не было даже толкового координатора, все решения приходилось принимать самостоятельно, отталкиваясь от главных установок, но не тупо следуя всем пунктам инструкции, а маневрируя в зависимости от ситуации. В противном случае, Бибик мог бы до сих пор сидеть на изолированном от внешнего мира Острове с пакалями в карманах и смесью из чувства выполненного долга и смертной тоски в душе. Он же сейчас сидел в кабинете у Бернштейна. Да, без пакалей, но в полной готовности продолжать службу. С точки зрения Бибика, выбор он сделал верный, хоть и не совсем по инструкции.

Короче говоря, в легкое шаманство и кашпировщину, устроенные Лунёвым, квестер вмешиваться не стал, мысленно обозвав свое решение «проявлением разумной безынициативности».