Карантин

– Ага. Отдал его мне на всякий случай. Вроде оберега, чтобы к вам удалось прорваться. Получается, сработал.

– Отлично, – Лунёв кивнул Мухе. – План почти готов, но все-таки зови Бибика и Юрьева. И доков зови. Для них тоже найдется работа…

…На обсуждение основного плана и согласование деталей ушло около получаса. К моменту, когда все было готово, почти рассвело и наблюдатели на стенах сумели разглядеть, где засел противник. Наемники особо не светились, но все равно несколько раз выдали свое присутствие на основных направлениях. То есть в наиболее широких коридорах. В частности они перекрыли удобный западный маршрут, по которому квестеры могли бы выйти прямиком к мобильному наблюдательному пункту Бернштейна.

В теории, можно было перебраться через нагромождения упругих конгломератов и выйти по северным лабиринтам. На этом направлении противник держал всего два поста. Ведь прямого выхода в северном направлении из «крепости» не было. Но перетащить через завалы хотя бы одного тяжеленного в трансформированном виде человека было нереально.

Помня, как пули лихо дырявили некоторые из полупрозрачных комков, неугомонный Муха попытался нащупать в северной стене слабые места с помощью ножа. Он их нашел, но покромсать податливые конгломераты на куски ему не удалось. Нож проходил сквозь субстанцию, и порезы тут же затягивались. Все как в случае с аномальной липкой лужей. Разница заключалась лишь в том, что вещество комков не было таким липким. Попытки засунуть в разрезы голую руку и «подцепить» надрезанный кусок тоже не увенчались успехом. Прорехи в стене остались чистой теорией. Трансформированный бурьян, которым в реальности заросли проломы в стенах брошенной фермы, оказался непреодолимым препятствием для всего, что имело габариты чуть больше, а скорость чуть меньше пули.

В общем, альтернативные варианты прорыва были рассмотрены для очистки совести. План Лунёва так и остался единственным, имевшим шансы на успех. В нем имелись рисковые моменты, но совсем без риска вырваться было нельзя, это понимали даже скептически настроенные европейцы.

Закончив разговоры, все принялись за дело. Бойцы с помощью подручного инструмента сняли капот простреленного джипа, привязали к получившемуся корытцу трос и прицепили его к исправной машине. На эти «сани» уложили пострадавших из третьей машины. Той самой, у которой тоже был прострелен радиатор и разбиты фары. Если честно, и в моторе у нее уже что-то побрякивало, но машина завелась и была готова ехать. Пусть недалеко, но марафона от нее и не требовалось. Места в этой машине заняли разведчики Юрьева и стрелок Янек. Европейцы, Рина и оба доктора приготовились по команде стартовать на машине с импровизированным прицепом.

Но сначала третья группа, из Андрея, Бибика, Мухи и Каспера, должна была бесшумно перебраться через северную стену и, разбившись попарно, двинуться в обход постов наемников, а затем на восток.

Сигналом к началу операции должны были стать выстрелы в тылу восточной группы черных квестеров…

…Сборы были недолгими, проводы тоже. Андрей дополнительно отсалютовал Юрьеву, поскольку именно от четкости его действий зависел успех операции, а Муха что-то нашептал Рине. Наверное, пообещал непременно вернуться, а по выходу из зоны устроить романтическое свидание где-нибудь в особом местечке.

Неразбериха, упадок и глобальное полувоенное положение отрицательно влияли на все стороны жизни, но она все равно продолжалась, а потому многие «особые» места, где любили встречаться парочки, по-прежнему работали. В том же Омске, как прежде, можно было посидеть в уютном кафе или ресторанчике, сходить в парк или в развлекательный комплекс. Меню в заведениях было скромнее «довоенного», а развлечения не такими шумными, но вовсе их никто не отменял. Поэтому Рина должна была поверить Мухе. Или хотя бы затаить надежду, что все так и будет.

Лично у Андрея сформировалось ощущение, что даже если операция пройдет успешно, Муха все равно не сумеет выполнить свое обещание. Лунёв буквально кожей чувствовал, что новый этап Игры не уложится в один эпизод, после которого можно будет спокойно отдохнуть. Андрей предчувствовал, что Омская зона станет лишь трамплином, но ведь это было только ощущение. И не кавалера-романтика, а его товарища-скептика.

Первые лучи восходящего солнца подсветили верхушки пирамид, курганов и стен, превратив их в сверкающие или переливающиеся, в зависимости от степени прозрачности, набалдашники. Можно было назвать их и как-нибудь более красиво, но другие эпитеты на ум не шли. Да и язык не повернулся бы назвать эти бесформенные комки и глыбы, венчающие горы и хребты из таких же неказистых конгломератов, как-то иначе. Да, некоторые из них переливались довольно красиво, а некоторые преломляли солнечные лучи и отбрасывали тысячи радужных бликов – тоже симпатичная картинка, но это не меняло ни сути, ни формы подсвеченных аномальных верхушек. Набалдашники и только.