Карантин, или Как влюбиться за 14 дней

«Каждый день, как на вулкане», – думала Юля, задумчиво пережёвывая судака под сливочным соусом. От напряжения к расслабленности и обратно, в звенящую тишину, полную своих и чужих мыслей и попыток понять, что же, чёрт возьми, с ними происходит! Сделать вид, что ничего не было. Легко сказать, а вот сделать что-то не получалось. Она честно пыталась смотреть в телевизор, но не могла не чувствовать тепло Никиты совсем близко, всего в нескольких сантиметрах. Не слышать каждый его вздох, не замечать, как он нервно прокручивает вилку, пустыми глазами уставившись прямо перед собой.

– Скажи, – заговорила она, чтобы хоть как-то разогнать гнетущую тишину. – Если ты не смотришь телевизор и не ходишь в кино, где смотришь фильмы? Или тебя это не интересует?

Никита молча поднял глаза к потолку, вынуждая сделать то же самое, и перед рядом ламп Юля разглядела чёрную узкую полоску экрана для проектора.

– Всё дома, – одними губами улыбнулся Никита. – Не надо далеко ходить. Предпочитаю наслаждаться хорошими фильмами в одиночестве.

– Ты вообще, как я погляжу, любишь быть один. Зачем тогда ходишь в клубы?

– Поддержать иллюзию обычной жизни. – Никита пожал плечами. – Сбежать от мыслей. Забыться. Да мало ли, от чего ещё люди ходят туда, где музыка заглушает голоса в голове? Невозможно постоянно быть одному, так и до безумия недалеко. Но обычно я стараюсь находить забвение в работе. Командировки отвлекают намного лучше.

– У меня много друзей осталось дома, – медленно проговорила Юля. – Поначалу скучала невероятно. Потом стало легче. Сейчас… Списываемся раз в неделю – и то хорошо. У каждого своя жизнь.

– У каждого своё понятие полноценной жизни, – тихо ответил Никита. – Для меня счастье в работе. А для тебя?

– Не знаю. – Юля ответила предельно честно. – Когда-то я мечтала о семье, детях. Потом – о карьере. Я по-прежнему хочу добиться многого, но понимаю, что для следующего шага пока не доросла.

– Почему?

– Наверное, потому что увидела, как ты работаешь, – с тихим смехом ответила Юля. – Это не комплимент, мне действительно до тебя ещё расти и расти.

– И опять не комплимент, – с преувеличенным сожалением вздохнул Никита. – Дождусь ли я когда-нибудь от тебя тёплого слова?

– Даже и не зна-аю, – протянула Юля, демонстративно окинув его взглядом.

– Неужели я не заслужил хотя бы одного словечка? Крохотного такого?

– Как мой мозг? – мстительно напомнила Юля.

– У тебя огромный мозг, – Никита честно распахнул глаза. – Потрясающий. Просто мега-мозг! У китов мозг меньше, чем у тебя! – Он замолчал на секунду и доверительно сообщил: – Ты очень умная.

– Вот интересно, как тебе это удаётся? – Юля поднялась и начала убирать тарелки в раковину.

– Что именно? – невинно хлопнул ресницами Никита.

– Говорить комплименты, превращая их в насмешки?

– Никаких насмешек, ты что! – он обиженно надул губы, и Юля не смогла сдержать улыбку. Как ни крути, а Ливарский мог, если пожелает, быть крайне обаятельным. – Твоя идея с Уорхолом действительно потрясающая. И готовишь ты прекрасно. И выглядишь – тоже. Когда, – он подмигнул, – начинаешь за собой следить. Ай!

Он увернулся от брошенной тряпки и на миг скрылся под стойкой. Юля упёрла руки в бока, ожидая, пока он вылезет, но Никита не спешил. Она уже собралась заглянуть за стойку, когда что-то обхватило её щиколотку, заставив испуганно взвизгнуть.

– И щиколотки у тебя просто загляденье, – хмыкнул Никита, растянувшийся на полу. В его глазах плясали искры смеха, но стоило Юля пошевелиться, как он тут же разжал руку и поспешил выбраться из-за стойки.

– Ладно, – вздохнув, он поднял руки вверх. – Прости. И просто перестань воспринимать каждое моё слово в штыки.

– У тебя красивые глаза, – угрюмо сказала Юля, на всякий случай отступив к раковине. Но Никита не спешил обходить стойку, напротив: сел и положил подбородок на сцепленные в замок ладони.

– Продолжай, – почти промурлыкал он, и от одного тембра его голоса по спине пробежали мурашки.

– Цвет красивый. Тёмно-зелёный с карим. Удивительное сочетание.

– Вот видишь, можешь же, когда захочешь. – Улыбка Никиты стала ещё шире, и сейчас он больше всего походил на Чеширского кота.

– Да ну тебя! – окончательно смутилась Юля и отвернулась к посуде. Пока она её мыла, Никита не двигался с места, но потом взял полотенце и встал рядом, принимаясь вытирать тарелки.

– Ты мне нравишься, – наконец тихо произнёс он, избегая встречаться взглядом. – Но я не сделаю ничего, что может тебя смутить. Особенно, если я по-прежнему тебе неприятен.

– Ты мне не неприятен, – в тон ему ответила Юля, протягивая чистые приборы. – Просто вся эта ситуация… Этот карантин, вынужденная изоляция, игры в царя горы… Я запуталась. – Она подняла на него глаза, взглядом умоляя понять.

– Первая неделя прошла под знаком войны, – улыбнулся Никита, откладывая полотенце и вилки с ножами в сторону и протягивая руку. – Осталась вторая. Мир?

Юля решительно пожала его руку и торжественно кивнула:

– Мир!

– А теперь, может, мы посмотрим то, что выберу я, а не твои сериалы про ментов?