Карантин, или Как влюбиться за 14 дней

– Не слишком хорошо, – вздохнула Маринка. – Ладно, есть ещё один способ – говорят, что ноги связаны с сексуальным темпераментом. Слышала про трахотерный индекс?

– Трахо… чего?

– Не то, что ты подумала, между прочим. Трахотер – это тазобедренный сустав. Чем короче длина ноги от сустава до пола, тем выше уровень сексуальной конституции.

– Марин, ну ты как думаешь, если он под два метра ростом, какие у него могут быть короткие ноги?

– Хм. – Маринка задумалась. – А руки? Мужчины с короткими и кривыми пальцами более темпераментны.

– У него длинные ровные пальцы. Кстати, очень даже сексуальные.

– Ну да, с виду они все сексуальные, а как до дела дойдёт… Слушай, ну может, он хотя бы лысый?

– Знаешь, что, – раздражённо воскликнула Юля, – я что-то не видела рядом с тобой ни одного лысого коротконогого карлика с кривыми пальцами.

– Потому что их всех разобрали. По-любому тебе говорю – забрали всех сексуальных гигантов… А вообще, знаешь, подруга, если рядом с тобой высокий, красивый, харизматичный мужчина, какого хрена ты сомневаешься?

– Шесть дней простоять, шесть ночей продержаться, а там, может, и отпустит меня.

– Пой, птичка, не стыдись, – снова хихикнула Маринка. – Но честно скажу, если у вас выйдет что-то серьёзное, я буду за тебя рада. Ты заслужила своё счастье на Мальдивах. И пусть все козлы в Воронеже рога себе пообламают.

На этой оптимистичной ноте Маринка отключилась, а Юля невольно представила, как появляется вместе с Никитой на его нереально крутой машине, едет по городу и останавливается перед домом Серёжи. Странное дело, чувств к несостоявшемуся мужу давно не осталось, но удовлетворение от этой сцены было более чем ощутимым. Всё-таки месть – мелочное, но крайне приятное блюдо.

Когда Юля снова решила выйти из спальни, часы показывали половину десятого, а герой её нынешнего романа сосредоточенно раскладывал ворох чистого белья в аккуратные стопочки, разбирая их по цветам. Никита был так поглощён делом и предавался ему с таким вдохновенным выражением лица, словно занимался самой приятной работой, которую только можно представить. Юля невольно вспомнила, как у неё дома порой одежда вываливается из шкафа, а постель даже здесь она просто застилает покрывалом, не придавая значения складкам на нём, и вздохнула про себя – в плане чистоты и аккуратности они бы точно не сошлись. Чудо вообще, что он терпит весь мелочный беспорядок, который она невольно порой устраивает.

– Нашёл, чем себя занять в выходной? – спросила она, подпирая плечом стену. Никита вздрогнул, выныривая из мыслей, и посмотрел на неё, держа в расставленных руках бледно-голубую в тонкую белую полоску простыню.

– Если бы у меня не было машинки, можно было занять целый день стиркой, – ответил он, продолжая складывать ткань. – Я вообще люблю заниматься домашними делами – руки заняты, а голова свободна. Ты как, выспалась?

– Конечно, я могу сказать, что меня напрягают внезапные выходные, но нет. – Юля широко улыбнулась. – Так что выспалась и может, ещё бы поспала.

– В такой-то пижаме грех не спать. – Никита качнул головой. – Где твой халат, накинула бы.

– Смущаю?

– Волнуешь.

– Она максимально закрыта. – Юля пошевелила пальцами ног, едва выглядывающими из-под атласных штанин. Никита невольно опустил глаза и посмотрел на них, неслышно вздохнув.

– Поэтому и волнует, – наконец ответил он, возвращаясь к раскладыванию одежды. – Завтрак приготовишь, или сегодня готовка на мне?

– Ты вчера так поразил своим десертом, что заслужил завтрак. Через полчаса всё будет.

– Значит, тебя легче поразить едой, чем цветами? Запомню. – Никита подхватил стопку пододеяльников и подошёл к ней.

– Цветы я тоже люблю, но дорога ложка к обеду.

– Цветы нужно дарить без повода, только тогда они ценятся.

– Почему? – Юля не делала попыток отойти, чтобы пропустить его, просто стояла и смотрела прямо в глаза.

– Потому что, когда цветы дарят просто так, это всегда искренне и от души.

– Значит, тюльпаны были не от души.

– Следуя этой логике – да, но вообще я действительно хотел извиниться и сделать тебе приятное.

– Мне было приятно. – В горле пересохло. Юлин взгляд заскользил по его лицу, кажется, впервые видя лёгкую щетину на до этого безупречно гладкой коже. Не думая, что делает, она подняла руку и осторожно коснулась его щеки. – Скоро будешь ходить с бородой?

– А как бы ты хотела? – тихо спросил Никита, поворачивая голову и невесомо ловя её пальцы губами. Тело словно прошило током, от макушки до пяток, и пришлось переступить с ноги на ногу, чтобы остаться стоять. Юля медленно опустила руку и, наконец, отошла в сторону, огибая Никиту.       – Не знаю. Как тебе удобнее.

– Не люблю щетину. – Никита почесал подбородок. – Она колется. Бриться каждый день, правда, тоже не люблю, и, если бы был один, не стал бы этого делать до конца выходных. Но ради тебя готов потерпеть неудобства.

– Не надо таких жертв. – Юля постепенно отступала к ванной, не прерывая зрительный контакт. – Гладкость твоей кожи меня не волнует.