Карантино представляет. Отборное вирусное чтиво

Я не знал, что в вашем мире уже вымерли драконы и исчезли единороги. Пришлось сильно переработать формулу исцеляющего зелья, которую я передал вашим врачам. Рад, что эти недоумки смогли ее изготовить.

Больше никогда не стану никому помогать, это мерзко. Ужасно. Но тебя я считаю другом. И даже взял бы в ученики, но ты для этого слишком добрый.

Будет время, загляни в мой замок на бокальчик зелья. Как я понял, ты можешь воспользоваться этим телепортом:

[ссылка]

Жду в гости,

Великий колдун Сизомор.

Спасение

Юлия Ломухина

vk.com/lomuhina

Анна сидела в кресле и читала детскую книжку с картинками. В комнату зашел отец, и у нее все сжалось внутри.

– Чем это ты тут занимаешься? – он пристально смотрел на нее своими пронзительными голубыми глазами.

– Я… я просто читаю, – с отцом было что-то не так. Он пах гарью, одежда его дымилась.

– Она читает! – в его глазах блеснул недобрый огонек. – Лучше бы помогла матери по хозяйству! Она целый день работает по дому, чтобы ты ходила в чистой одежде и хорошо ела!

С этими словами он быстро подошел, схватил книгу и швырнул ее в камин. Когда он подошел ближе, Анна заметила, что ресницы и волосы отца были опалены. Глаза его налились кровью, лицо покрылось красными пятнами.

– Неблагодарная скотина! Надо было оставить тебя в детском доме. Мы с матерью делаем все, чтобы ты была счастлива. Мы отдаем тебе всю любовь и заботу. Ты больше никому не нужна. Ты никогда никому не будешь нужна! – Его лицо и все тело покрылось волдырями. Они росли на глазах и лопались, выпуская мерзкую жижу.

– Ты всю жизнь будешь одна, слышишь меня? Мразь! – отец наклонился над Анной, из его рта, пузырясь, свисали слюни и падали на девочку. Он с обезумевшими глазами протянул руку, чтобы дотронуться до нее.

– Ты никому не нужна, кроме нас, Анна. Мы с мамой любим тебя… Я тебя люблю. Иди к папочке…

От отца пахло жженной плотью. Липкий ужас сковал каждый сантиментр тела Анны, не давая сдвинуться с места. Его лицо, черное с обезумевшими голубыми глазами, все приближалось к Анне. Он улыбался обгоревшими губами…

Анна с криком вскочила с кровати. Это был очередной кошмар. Просто плохой сон. Сердце ее билось слишком быстро. Анна отдышалась, немного успокоилась и пробормотала:

– Просто плохой сон.

В соседней комнате послышался детский плач. Наверное, Анна своим криком разбудила кого-то из детей.

– Утро, пора вставать.

Анна расстроилась, что дети проснулись слишком рано. Значит, сегодня она не успеет поплавать в бассейне, а это было единственным ее развлечением уже целый месяц.

Дом ребенка, в котором уже шестнадцать лет работала Анна, давно должны были закрыть. Осталась последняя группа, которую не успели расформировать перед пандемией. В ней было шесть маленьких детей в возрасте от года до двух.

Когда началась пандемия и объявили режим самоизоляции, детский дом закрыли вместе с детьми, поваром, прачкой и Анной Петровной – воспитателем. Оставили тех, у кого не было своих детей, но повара и прачку хотя бы отпускали домой на ночь, в то время как Анна работала круглые сутки. Обещали хорошо заплатить. Еду и предметы первой необходимости раз в неделю им доставляли волонтеры их маленького городка.

Они жили так уже целый месяц. Целый месяц Анна вставала в пять-шесть утра и не расслаблялась до самой ночи.

– Ну куда же ты, куда, мой маленький? – малыш с хохотом пытался убежать и спрятаться за шкафом. Анна догнала его и усадила обратно за стол. – Ну же, давай покушаем! Надо кушать, чтобы вырасти большим и сильным! Ты же хочешь вырасти большим и сильным?

Кроха изо всех сил выгибался и отворачивался от ложки с едой, в каше была уже вся одежда и щеки ребенка. Анна устало вздохнула и закрыла глаза. Предстояло накормить еще пятерых.

– Ну же, ешь! Тебе нужно поесть! – Анна схватила ребенка за маленькую голову и насильно засунула ложку каши малышу в рот, больно стукнув при этом по маленьким зубкам железной ложкой. Он выплюнул кашу и заплакал. Заплакал так громко и пронзительно, что остальные дети по цепочке тоже закричали. Раньше она без труда успокоила бы их: опыта работы с детьми раннего возраста у нее было немало. Но сейчас она в бессилии закрыла лицо руками, еле сдерживая собственные слезы. Нервы ее были на пределе.

Анна Петровна очень любила свою работу и детей, но сейчас она все на свете отдала бы за то, чтобы уйти куда угодно и больше не слышать детские крики и плач.