Карантино представляет. Отборное вирусное чтиво

Александра Лимонова

vk.com/akkiroy

Человек от рождения не знает ни вкуса пищи, ни цветов, ему нужно время, чтобы понять, что такое счастье, любовь или утрата. Единственное, что мы знаем и в чем не сомневаемся – это страх. С самого детства мы придумываем способы борьбы с этим черным зверем, включаем свет глубокой ночью, прячем ноги под уютное одеяло, но неминуемо проигрываем.

Женя никогда не соревновалась, не стремилась занять место под солнцем. Она могла создать его себе сама. Свое личное солнце, потому что заслужила. Вот и сейчас она сидела с тугим пучком на голове и в пижаме с вытянутыми коленками, стучала по клавишам ноутбука, потому что никакая пандемия не способна нарушить ее график. Правда жизнь в режиме домашней изоляции все же внесла некоторые коррективы: Женя теперь просыпалась после полудня, а ложилась спать глубоко за полночь.

Работа была почти завершена. Девушка сняла очки и потерла переносицу. Потянувшись, она встала и отправилась на кухню за кофе. На часах было около часа, так что она еще планировала посмотреть какой-нибудь фильм.

Попивая кофе, девушка смотрела в окно, внизу прошла шумная тройка молодых нарушителей карантина. Их голоса долетали до четвертого этажа с такой четкостью, что Женя могла разобрать каждое похабное слово, сказанное ими. Телефон, который она переводила в беззвучный режим на время работы, начал отрывисто вибрировать, будто кто-то через него передавал сообщение на азбуке морзе. Женя не спешила брать его в руки, такая канонада сообщений не могла значить ничего хорошего.

Так и не пересилив любопытство, она все-таки взяла телефон в руки и открыла чат. Ее коллеги активно обсуждали новый приказ губернатора, назначение выплаты МРОТ. Вариант остаться без работы и жить на одиннадцать тысяч с копейками немного пугал Женю. Оттого бодрость духа пришла незамедлительно, она решительно забрала недопитую кружку кофе и пошла доделывать работу. На ходу записала голосовое сообщение: «Ничего себе, офигеть, что делать будем?»

Когда она вернулась в комнату, то обнаружила гостя: вокруг настольного светильника кружил и бился мотылек. Она удивилась и, наблюдая за незваным насекомым, случайно поставила кружку мимо стола. Та со звоном разлетелась вдребезги, заляпала кофейной гущей шерстяной ковер, испортила кремовые с перламутровым отливом обои.

– Нет, нет, нет! – воскликнула она. – Ну почему?!

Телефон продолжал вибрировать, а Женя – ругаться. Наконец выговорившись, она ушла за тряпкой. Все оттереть было невозможно, поэтому распаленная девушка повернулась к злосчастному мотыльку, чтобы, тряся кулаком, высказать все, что она думает о нем и его летающей родне. Но увидев вместо одного пять, она оторопела. Бросила тряпку на пол и начала рассматривать комнату, чтобы понять откуда эти твари лезут.

Телефон продолжал разрываться. Она взяла его в руки и с удивлением обнаружила, что львиная доля сообщений была адресована ей. Было что-то не так с ее голосовым сообщением. Она воспроизвела его, и сердце Жени забилось чаще. На записи отчетливо был слышен за ее голосом еще один. Она не могла разобрать слова, но шипение из динамика было точно чьим-то шепотом.

Не помня себя девушка пулей выскочила из комнаты, по пути щелкая всеми выключателями, до которых дотягивалась. Ее трясло мелкой дрожью, к горлу подступила тошнота. Бездумно, словно на автопилоте, она обулась и принялась натягивать куртку на пижаму. Услышанное ее настолько напугало, что она была готова уйти в ночь, неизвестно куда. Сейчас Covid-19 пугал ее меньше всего. Немного отдышавшись, она похлопала себя по щекам.

– Ну же! Соберись, – сказала она сама себе. – Это просто какие-то помехи или те самые мотыльки. Ты взрослая женщина, вернись за работу!

И она пошла обратно в комнату, потому что, какая бы паранормальная чертовщина ни происходила, без работы, к тому же во время всеобщей изоляции в стране, она попросту умрет с голода.

Женя аккуратно зашла и села перед компьютером, в куртке и кроссовках. Чат наконец успокоился, мотыльки прибавили в количестве и беспощадно бились теперь и о люстру. Черный матовый экран ноутбука не предвещал никакой беды. Женя протянула к нему руки. Экран включился сам по себе. Ей сразу в глаза бросилась фраза напечатанная не ее рукой: «Меня видно только в темноте». Женя отпрянула от компьютера, как от ядовитой змеи. Мотыльки кружили у нее над головой, как улей пчел. Леденящий ужас сковал ее тело, она пятилась назад на ватных ногах. И тогда над самым ухом прошептали: «Я здесь».