Караоке а-ля русс

«Пу-уля и ство-ол нажал и разошли-ись…» – Эта строчка из песни какого-то чёрта начинает крутиться в голове.

«Пять…четыре…три…»

«…нажал и разошли-ись…»

«Два…один…».

Громкий щелчок отзывается вспышкой в моей голове, будто туда только что забили гвоздь.

– Фуф…– Карлик улыбается, выдыхает, блаженно отваливается на спинку кресла. – Это кайф! Ребята, вы даже не представляете, какой это кайф. Поверьте, что это ощущение по остроте несравнимо даже с самым глубоким оргазмом. Да что там говорить, сейчас сами попробуете.

20

– Ваша очередь, молодой человек. – Карлик, держа револьвер за ствол, протягивает его Буратине.

Бескровные белые пальцы медленно обхватывают небольшую изогнутую рукоятку с деревянными накладками. Буратина смотрит на пистолет безумными глазами, словно ребёнок, которому сунули в руку карбюратор от машины.

– Ну как вам игрушка? Не правда ли впечатляет? – шепчет Карлик.

Буратина молча крутит пистолет в руках. Он думает. В данный момент его мозги мобилизованы и работают на полную катушку. Вся их деятельность, сопряжённая с упорядоченным движением нейронов, направлена на то, чтобы остаться в этой черепной коробке, а не покинуть её через рваную дыру, образованную пулей тридцать восьмого калибра. Что-то сложилось, сконструировалось, сплелось в этой голове. Это что-то зажгло в его голубых глазах искорки надежды. Он твёрдо берёт револьвер за рукоять и неистово раскручивает барабан, нещадно елозя им по рукаву своей красной рубахи.

– А если вылечу я? – спрашивает он, не переставая раскручивать барабан.

– Тогда мы поделим выигрыш с вашей дамой. Двадцать пять ей, двадцать пять останутся у меня. Всё по-честному.

– Не обманешь? Как я могу быть уверен, что ты её не кинешь, или не убьешь, если…если я.

– Как Вы думаете, человек, который только что приставлял пистолет к своей голове и спускал курок, способен обмануть? – Улыбается Карлик, раскуривая очередную сигарету. – Нет, обмануть я конечно способен, и делаю это виртуозно, но только здесь, сейчас, в этой комнате, я этого делать не буду. Это как храм для меня, а в ваших руках сейчас находится Бог.

–Хм…я даже не знал, что Бога можно вот так, держать в руке. – Стеклянные глаза Буратины прилипли к вращающемуся барабану.

– Когда подставите это к голове, вы поймёте, что это именно он. Уверен, что вы даже молитву прочитаете.

– Я их не знаю…– голос Буратины срывается, и эта фраза из его уст звучит как-то жалостливо. Барабан тем временем прекращает своё вращение.

Буратина медленно взводит курок и подносит ствол к виску. Сидящая рядом Светка, закрывает руками глаза и громко шепчет: «Не-т…не-ет…Серёжа не делай этого».

– Ну что… чувствуете? Вы чувствуете эту энергию, слышите этот звук? – Карлик с любопытством психиатра, заглядывает ему в глаза. – Это как в детстве, когда подносишь к уху ракушку, тебе кажется, что ты слышишь шум моря. Здесь ощущение гораздо сильнее, ты слышишь дрожь земли, ты чувствуешь, что за тобой уже отправились…

– Слушай, заткнись а? Дай мне сосредоточиться – недовольно бурчит Буратина.

Карлик делает жест пальцами, будто застёгивает рот на замок.

– Всё всё не буду мешать – шепчет он, складывая ладони лодочкой, будто мамаша, заглянувшая в спальню, чтобы пожелать своему чаду спокойной ночи.

Снова наступает тишина, нарушаемая, только лёгким шумом. Глубокое дыхание Буратины похоже на удары, бьющего в окно порывистого ветра.

«Пум-пум-пурум…пум-пум-пурурум…пум-пум-пурум-пу-у-ум»

Звук телефонного рингтона, заставляет сидящих в комнате встрепенуться. Он весело летает по комнате, отражаясь от покрытых полиуретаном стен, будто звон будильника, возвещающего о завершении ночного кошмара. Звонок настойчиво долбит по ушам, многократно повторяясь, и его громкость с каждым таким повтором повышается, так, что очень скоро грозит вынести сидящим перепонки. Но никто даже не шевелится. Все, будто играют в «Замри отомри» и никто не хочет проигрывать.

21

Чуть склонив большелобую голову набок, с дымящейся сигаретой между пальцев замер Карлик. Рядом вытянув тонкую шейку, замер его брат, и блики в его очках застыли, будто замороженные льдинки. Светка чуть припустила закрывающие лицо ладони, и теперь в её полных отчаянья глазах, вспыхнули искорки надежды. Наибольшее впечатление в этой экспозиции из застывших фигур, производит та, что сидит, приставив пистолет к своей крупной бычьей голове.

Длящееся больше минуты и сопровождаемое непрекращающимся назойливым звуком, оцепенение решает прервать Карлик.

– По-моему это у вас…– Тихо произносит он, обращаясь к Буратине. – Может возьмёте трубку, а то как-то невежливо получается. Тем более, что перезвонить может уже и не получится.

Буратина с трудом отдирает ствол от виска, и медленно кладёт его на стол, неестественно скрюченной рукой со сведёнными мышцами. Он долго копошится в кармане, пока не извлекает оттуда не желающий униматься телефон.

– Алло – произносит он ватным голосом.

– Алё, братан, ты чё там совсем сбрендил? Тебе мозги жмут или чё? – зло кричу я в трубку. – Давай уже будем завершать этот балаган.