Карась Ершу не товарищ

Ё р ш. И были у меня, были, скажу тебе, заблаговременные  превратные понятия об Устье. Просветили вроде бы. А познакомившись поближе с тамошними персонажами получил такое настоящее отвращение... Нет там истинно просвещеных и таких же чистых и добрых душей, как ты да я. Нет. Нету. Унитаз. По-другому  и не скажешь.

К а р а с ь. По-другому и не думаем. Было бы корыто, а уж свиньи-то будут.

Ё р ш. У вас-то что: все равно, что в граде-Китеже на дне озера: ничегошеньки не слыхать, над головой вода мутная и сонная. Живёте, как... за пазухой. Ангелы над вами с крылами по два километра. Прикрывают.

  А в Устье или звонят к заутрене, или в набат бьют, или торжество со знамёнами, или крестный ход. Что ни день, то... Полный пердимоноколь,  однако.

 И без остановки: то — парад; то панихида — генерала хоронят; то кинофестиваль; то митинг блондинок; то маньяк жабры на ходу рвёт. Суматоха. Гульбище бесовское.

К а р а с ь. Пусть они там с ума-то и сходят. Пусть.

Склонен наш народ к оргиям и хороводам. Пусть. СхОдите вы там с ума, так и сходИте, Императора нашего покойного, Императрицы и дочери ее ради.

Передохните, вы наконец, едрёна мать. Надоело, ей богу.  Река будет чище.

Им. Этим. Слов я не подберу — кто там. Те, кто  присосались. Нам не понять. Мы не знаем и не узнаем.

Ё р ш. Да и не надо знать-то.

К а р а с ь. (насмешливо.) А отчего ж? Как я понимаю нынешняя система балансов, сдержек и противовесов весьма и весьма сложна.

Ё р ш. Всё смеёшься? Всё с подковырочкой. Всё и вашим, и опять же вашим, да?  Вертлявая японка с ёбарем кучерявым, чубайка с гайдаркой, и прочие присосавшиеся пиявки. И не передохнут же, выблядки поганые, сионисты.

К а р а с ь. Раздухарился  ты чего-то. Не забыл? был  у нас  когда-то один настырный генеральный прокурор.

Ё р ш.  Был. Правду  искал, справедливость.  Парится любил, в баню ходил, а может и не ходил, сказали — ходил, и?

К а р а с ь. И где он теперь? И?

Ё р ш.  Какую-такую правду?  На крамолу твою, так и быть, уши закрою.

К а р а с ь.  Да, был.  И что?

Ё р ш. А что "что"?

Я ничего и не говорю — что. Совсем не говорю.

 Не удержался он. Слаб оказался. Зубы где?! Плавник острейший? Хвост вертолетом?

Сломали. Подмяли. Съели целиком. Не по Устью окаянному оказался. Не по характеру. Внутренности нет, внутренность слабая. Да и чистеньким хотел остаться.

 Все, ебёныть,  все, так потом и сказали.

 Потом.

 Это не вы тут — в тине, тихохонько. Там — т а к — не выйдет. Там без зубов, без говна — делать нечего. Но говно куда как важнее всего.  Говна в Устье надо много. Чрезмерно много.

Зубы зубами. А говно важнее для этого всего.

К а р а с ь. А без говна вашего, этого, а? Можно?! А без выебонов? а? Можно?

Скажу так: у нас пустяками этими разными и некогда даже заниматься. Народ у нас домовитый, степенный, и хоть всецело тёмный, как говорится — индусы, но работящий. И для государства полезный. Детишки, опять же, нарождаются плодовито. Пусть они там. Пусть. У нас — тишь да благодать. И подати исправно в казну платим.

Ё р ш. Да, хотелось бы поспокойней пожить. Вон опять, очередного министра в кутузку запарили. Слышал?

К а р а с ь. Слыхал, как ни слыхать. С бабой связался. А с бабой связываться — это все равно, что мармеладу во щи мешать, как на берегу говорят. Баба корни, вроде лопуха  пускает. И не вывести никак. Так весь лопухом и зарастешь.

Ё р ш. Вот я и зарос.

К а р а с ь. Зарос?  Ты? Да в жизнь не поверю! Ты! — Гришка ты этакой Распутин.

Эка ведь притча-то,а?! Растолкуй мне сей парадокс.

Ё р ш. Я же говорю — Устье. Сколько там и подлости, и вони, и всего. Бесстыдство и наглость. Блюдолизы полнейшие — породою навроде слона, мамонта мамонтейшего, а летают, как мухи по фуршетам да банкетам-презентациям. И это в порядке вещей, само собой. Набору слов — пропасть, выражения усилены и фигурны чрезвычайно. И всё так гадко, так уж гадко. 

 К а р а с ь. Это если трезвым глазом. Чем знатнее, чем выше класс, тем он глупее. Это вечная истина. Гоголь Николай Васильевич еще говорил.

Ё р ш. А вот, тебе интересно будет, однако:  Гоголь шестой том дописывает "Мертвых душ". Читал, случаем, в газете интервью. Дескать, говорит, первый том был только скучным крылечком к грандиозному замыслу. Тут уж он развернулся и нынешнее и вперед на века описал. Издательства дерутся, РыбГолливуд такие цифры выкатывает за экранизацию. Ого-ого!

К а р а с ь.  А мы тут...  Заплесневели. Но. Приезжали какие-то комедианты заезжие, показывали комедию Григория Квитки «Приезжий из столицы, или суматоха в уездном городе».

Ё р ш. Это?

К а р а с ь. Это до "Ревизора". И об тебе, милгосударь, тоже слухи быстро дошли до нас.

  Но я не об этом.

Давай намахнем по писярику.  Знаешь за что мы выпьем?

Ё р ш. Знаю. За то, чтобы делать гадости без удовольствия.

К а р а с ь. Тот еще тост. Мощный. Поэтому у нас слово "юрист" так хорошо и котируется. Аж всех передергивает.

Ё р ш. А тебе зам военного прокурора сказал, я помню: "Твое место не в прокуратура, а в адвокатуре".

К а р а с ь.  В рифму. Ладно, не о том пошли, не туда; пришей  кобыле хвост.