Каратель

По металлической крыше застучало совсем близко – прямо над головой. Ворон сидел на самом краю навеса над дверью.

– Он на нас смотрит… – шепнула Катя.

Ворон замер, переводя взгляд с меня на Катю. Словно выбирал. Наклонил голову, усердно обдумывая что-то. Его блестящие глазки остановились на Кате.

– Кар…иха! – прохрипел он. – Кар-рих-ха!

Ворон вдруг напрягся и стал раскачиваться на лапах вверх-вниз, словно запертый в клетке попугай.

– Кар-риха! Кар-рина! Кар-ри-ра-ха! – орал и орал он, раскачиваясь все яростнее.

– Он словно с нами разговаривает, – шепнула Катя.

– Угу. Ты его возбуждаешь.

Она ткнула меня локтем, не отрывая взгляда от птицы. Только это ее и спасло. На очередном качке вверх ворон не пошел вниз, а взмахнул крыльями, переваливая через стальной порожек крыши, и ухнул вниз. Прямо на нас. На Катю…

Я выбросил руку, но лишь задел птицу по хвосту. В последний момент ворон ударил крыльями и завис в воздухе – словно не в голову клюнуть собирался, а на плечо ей сесть хотел.

– Убери эту заразу! – вопила Катя, заходясь нервным смехом. – Убери ее от меня!

Нагнув голову, чтобы спасти лицо, свободной рукой она молотила воздух над собой. Я тоже. Ворон бил крыльями и висел над нами, яростно клекоча.

Не такой уж он и хриплый. Горластые звуки оглушали. Казалось, это не одна птица – целая стая воронов орала. И в пустом вроде бы лесу откуда-то издали заорали ему в ответ. И еще, и еще, и еще…

Или это у меня в ушах звенело от его крика.

Наконец-то ворон вспорхнул выше, сделал круг и пропал за крышей дома.

– Господи, что это было? – Она все смеялась, никак не могла прийти в себя.

– Я же говорил, что ты ему понравилась. Пошли.

Я потянул ее влево, но она опять уперлась. Мотнула головой в другую сторону:

– Подожди, у меня там мотоцикл…

Я с трудом удержал ухмылку. Вторая попытка никак?

– Ну уж нет, лапочка. Ты поедешь со мной, в машине.

– А мотоцикл?

– А я тебя потом сюда привезу.

– Но…

– Хватит, ладно?

Мне надоела эта игра.

Она пожала плечами и пошла за мной. Я крепко держал ее под руку.

– Так и будешь держать меня за руку?

– Тебе не нравится прикосновение крепкой мужской руки?

– Когда прикосновение – нравится. А когда вцепился как краб… Неужели думаешь, что я убегу?

Не выпуская ее руки, я согнул левое запястье, правой сдвинул рукав плаща с часов.

– Почти два часа… – заметил я. – И ни одной машины.

Я покосился на Катю. Она невозмутимо глядела вперед, где сквозь ветви, под склоном холма, чернела дорога.

Дать ей еще минут пятнадцать… Может, надоест дурочку валять… Сама расколется…

С холма поселок был как на ладони. Из-за сплошного кирпичного забора выглядывали десятки крыш – больших, с изломами, уголками и даже башенками. Одни крыты красной черепицей, другие зеленой. На двух домах вместо черепицы темнели панели солнечных батарей.

В таких домах живут с семьей, прислугой и охраной. В этом поселке, больше похожем на маленькую крепость, живут сотня-две людей. Паучиха не может жить здесь.

Или она надеется меня убедить, что если по этой дороге не ездят, то и в городе никто не живет?.. Жаль, что оставил карту в машине. Наверняка где-то с другой стороны поселка есть еще одна дорога, по которой все и ездят…

Ладно, хватит. Стараясь сразу не заводиться, я начал:

– У меня такое ощущение, что по этой дороге вообще никто не ез…

Она сжала мою руку, а через миг из шорохов дождя вынырнул звук мотора.

А еще через несколько секунд я впервые за два часа отпустил ее руку.

По дороге промчался черный «мерин». Черный, блестящий от дождя и с легким, но отчетливым пурпурным отливом. Две тугие волны брызг окатили обочины, над дорогой повисла пелена – туманные смерчики из крошечных брызг.

Я поднял к глазам бинокль.

В стене, возле серых ворот, выступал стеклянный эркер проходной. За стеклом проступило бледное пятно, но, прежде чем я успел рассмотреть лицо, оно уплыло обратно в глубину, а ворота пошли в сторону, обнажая блестящий рельс поперек дороги.

«Мерин», чуть притормозив, пока ворота открывали достаточный проезд, шмыгнул внутрь, и ворота тут же пошли обратно.

– Ну что, теперь доволен? – спросила Катя.

Я все переводил взгляд с ворот, за которыми скрылся пурпурный «мерин», на крыши за ней. Столько людей… Как эта чертова сука может жить здесь?

– Уснул? Пойдем. – Она пихнула меня в бок. – Ничего интересного больше не будет.

Я вздохнул, стал подниматься.

– Здесь… – начала Катя. – Нет, подожди.

Показалась еще одна машина. Красная «мазда». За лобовым стеклом мелькнул женский силуэт, я едва успевал ловить машину в бинокль. Она стрелой летела по пустой дороге. Не сбавляя скорости, шла на ворота, будто собиралась взять их на таран.

– Ого! Редкий случай… Сами хозяева сюда почти не ездят, – сказала Катя. – Это какая-то седьмая вода на киселе, должно быть…

Машина летела прямо на ворота – в расчете, что ворота откроются. Но ворота не открывались.

«Мазда» затормозила в самый последний момент. Даже до нас донесся визг шин. Когда лужи сойдут, на дороге будет различим след из пережженной резины.

– Царица мира приехала… – пробормотала Катя.

Едва затормозив, «мазда» раздраженно затявкала.