Каратель

— Сколько вас здесь? Мы убили шестерых с пожарного буксира и тех двоих, что были с тобой, — не обращая внимания на крики раненого продолжил я допрос. — Сколько еще осталось ваших?

— Не знаю, не знаю! — раненый кривился от боли и ошалело закатывал глаза. — Может на буксире еще кто-то есть, я не знаю, я здесь не причем!

— Слушай сюда, скотина, ты мне сейчас не заливай, или от тебя есть польза, или ты труп. Понял? Сколько здесь еще ваших? Сука! — последнее ругательство, я выдал по-русски не специально, просто промахнулся мимом и влез пальцем прямиком в открытую рану.

— Русикий??? — пленный так сильно округлил глаза, что я реально испугался, что у него сейчас вывалятся наружу глазные яблоки. — Вы русикий???

— Да! И если ты не начнешь приносить пользу, то тебе пиздец!!!

— Не убивай меня, не убивай! — от сильного испуга пленный почему-то перешел с плохого английского на вполне сносный русский. — Я помогать, помогать! На буксире осталось еще двое, но они не бойцы. Они — обслуга, бывшие рабы. Не убивай меня! Не надо!

— Сколько внизу человек? — спросил я, ткнув стволом в сторону открытого люка.

— Десять. Три женщины, остальные мужчины. Все связаны и не представляют опасность.

— А ну-ка иди сюда, — я ухватил пленника за шкирку и подтащил к открытому люку.

Прячась за спиной раненного, ткнул его головой в провал хода, чтобы посмотреть за реакцией тех, кто внутри. Выстрелов не последовало. Уже хорошо!

— Эй, внизу, выходите или я сейчас брошу гранату! — крикнул я по-турецки.

Снизу раздались громкие крики, женский визг и проклятья вперемешку с ругательствами. Причем ругались на каком-то славянском языке.

— Последний раз предупреждаю, выходите с поднятыми руками или получите гранату! — крикнул я еще раз, но уже по-русски.

— Руски?! Руски!!! Руски и Серби, брача за век!!! Не пуцай, овде свои!

Ага, внизу сербы! — догадался я. Странно, конечно, что здесь на турецкой земле оказалась сербы, но чего в наше время только не бывает.

— Керчь, держи этого, если рыпнется херачь его прикладом по башке, только не убей, он нам еще нужен, — приказал я. — Я вниз, если меня захватят, то закидай лаз гранатами!

— Бро, дык, нет у нас гранат, — равнодушно пожал плечами собрат по оружию.

— Да-а, — притворно удивился я, — ну тогда, хоть обассы их всех! Ладно, прикрывай меня, и головой верти на триста шестьдесят градусов, а то хрен его знает, кто на звуки стрельбы пожаловать сюда может.

Вниз схрона вела крутая деревянная лестница, на нижней ступеньке которой висел фонарь. Я включил фонарь и осветил внутреннее пространство погреба. Подвал небольшой, с низким потолком, стены и потолок выложены кирпичом.

Вдоль стен стоят клетки, между которыми узкий проход. Справа три клетки и слева столько же. В первой, правой клетке, на полу, сжавшись в комок лежит девушка с длинными, черными как смоль, разбросанными по замызганному полу волосами. Дальше по правому ряду клетка с двумя женщинами престарелого возраста и замыкала клетка с тремя мужчинами, явно турецкой внешности. А вот в левом ряду, первая клетка пустая, а следующие две с высокими, богатырской внешности мужчинами разного возраста. Все мужики бородатые, в ободранной одежде и с множеством окровавленных ран и ссадин. Все связаны веревками.

— Руски ми свойи, ослободи нас, ми нисмо неприятели! Помози нам!

Высокий с окладистой, густой бородищей мужик, держась за прутья решетки связанными руками, яростно шептал мне.

— Я, конечно, что-то понимаю, все-таки языки похожи, но может кто-то говорит по-русски или по-английски? — обратился я к здоровяку.

— Я говорю по-русски, — из второй клетки донесся слабый голос. — Мислав, говорит, что мы свои и просит нас освободить.

— Вы, вообще, как здесь оказались? — спросил я, осматривая решетки.

Мужчины бородатой наружности и славянской внешности переполошились и сейчас стояли по стойке смирно жадно пожирая меня глазами. Они бормотали и перешептывались между собой.

— Нас турки захватили в Чёрном море, сначала нас было сорок человек, три семьи вместе плыли, но остальных продали кому-то в рабство. Освободите нас!

— Освобожу, обязательно освобожу, — успокоил я его, — только вначале разберусь как это сделать. А эти откуда? — кивнул я на клетки напротив.

— Девушка на полу, Мирра — сестра Мислава, а остальные местные турки, они жили наверху, но три дня назад их посадили к нам в подвал. Наверху остался их глава семьи, толстый такой мужчина. Ключи от замков были у парня, который недавно спускался к нам.

Здоровяк, первым заговоривший со мной, внимательно прислушивался к нашему разговору, он перебил рассказчика и что-то скороговоркой втолковал ему.

— Мислав просит, чтобы ты не убивал этого парня, а отдал его ему. Этот турок сильно оскорбил его, он унижал нашу сестру.

— Я подумаю над его словами, — уклончиво ответил я. — Турчонок мне еще нужен, мы здесь не просто так, у нас есть свои задачи. Как только решим их, и пленный перестанет представлять ценность — вот тогда и решим его судьбу. Тебя-то, как зовут?