Каратель богов

Остаток дня прошел спокойно. Я принял ванну и хорошенько отоспался, поскольку чем дольше длилось мое ожидание, тем меньше оставалось шансов, что мой сон не будет прерван беспардонным вторжением Хомякова. Пока я отдыхал, Вектор прислал из Москвы подложное сообщение от имени ограбленного покупателя, скрывающегося под псевдонимом Тритон. В послании я извещал самого себя о том, что высланный мной самому себе груз был перехвачен неизвестными сталкерами, маскирующимися под узловиков. Поскольку Барклай отвечал за доставку товара лишь до Курчатника, Тритон не предъявлял продавцу претензий. Наоборот, в связи с возникшими трудностями просил, чтобы тот продлил ему аренду перевалочного склада, где в настоящий момент хранилась вторая, еще не оприходованная покупателем часть груза.

В ответном послании Барклай высказал Тритону сожаление по поводу случившегося. И отметил, что тот поступил мудро, разобрав торпеды и переправив в первой партии их наименее ценные компоненты. После чего поблагодарил покупателя за то, что он не утратил к продавцу доверие, раз попросил продлить аренду склада. Само собой, Барклай не стал отказывать Тритону в его просьбе, позволив ему занимать склад столько, сколько потребуется. И напоследок попросил связываться с ним в дальнейшем по альтернативному каналу, так как этот после сегодняшнего инцидента перестал считаться надежным.

Сведения, какими мы обменялись с Вектором, шли кодированным текстом и не содержали никаких имен, дат и координат. Но код был не настолько сложен, чтобы причастная к ограблению G.O.D.S. не уловила смысл нашей переписки, которую мы также позволили ей перехватить. В последний раз. А спустя пару часов Башка под видом проверки сетевой безопасности перекрыл «гарантам» лазейку, оставленную нами нетронутой с их прошлого вторжения в наше информационное пространство.

– Все, баста! – добавил мамлюк, устранив виртуальную протечку. – Давно пора законопатить щели! А то сколько можно позволять этим хренососам скачивать на халяву нашу порнушку!

«Порнушка», к которой я и Башка все это время усиленно готовились, началась довольно неожиданным образом. Около часу ночи со мной внезапно связался мой второй работающий на Обочине посредник, – некий Вермут, – и сообщил скорбные новости. Оказывается, его собрат Пистон был найден мертвым полчаса назад в своем номере, который он, как и Коваленко, также снимал в «Бульба-Хилтон». И умер Пистон отнюдь не своей смертью – кто-то свернул ему шею. А перед этим, судя по расквашенному носу и кровоподтекам на лице, он подвергся избиению. По всей видимости, недолгому – вряд ли мой посредник обладал стоическим терпением и наверняка быстро выдал под пыткой наши деловые секреты. И все равно убийца предпочел не оставлять проболтавшегося Пистона в живых, боясь, наверное, что тот его потом разоблачит.

Найти убийцу по горячим следам дружинники не смогли, ибо это было бесполезно. В «Бульба-Хилтон» всегда проживало порядка сотни постояльцев. И каждый из них вполне мог побывать в номере у жертвы, выбить у Пистона нужные признания, потом прикончить его и вернуться к себе в комнату, не вызывая ни у кого подозрений. Расследование осложняло и то, что явных врагов, равно как и закадычных друзей, у посредника не было, поэтому его убийство не имело, на первый взгляд, отчетливого мотива. А без мотива можно было брать под подозрение любого знавшего Пистона обитателя Обочины. Даже Топотуна, Коваленко и Кали.

Вермут терялся в догадках, за что вообще мог быть убит его коллега. И Пистон, и сам он работали лишь с мелкими клиентами и не были посвящены в мои секреты, обладавшие реальной ценностью. Однако для меня мотив убийцы, да и его личность, уже не представляли секрета.

Пистона погубили не его посреднические делишки, а то обстоятельство, что ему доводилось бывать в «Ласточке». Об этом свидетельствовали имеющиеся в ЦУПе архивные записи, по которым я узнал, кто из моих людей вхож в штаб-квартиру, а кого сюда не впускают. Вермут, к примеру, был лишен такой привилегии. Он работал на Барклая гораздо дольше, чем покойный посредник, но отметок о его визитах в резиденцию босса охранные отчеты не содержали. Стало быть, при всей полезности Вермута Дровосек доверял ему меньше. Что также подтверждал сигнал тревоги, который он подал Пистону при атаке на мини-форт. Весьма красноречивая деталь: вероятно, Пистон, по мнению его бывшего босса, мог стать для него в критическую минуту более надежной опорой, чем Вермут.