Каратель богов

Следующие пять минут ничего не происходило: мы топтались у флага, а прячущийся от нас Тритон – или, возможно, его посредник, – проводил опознание Уолтера Шульца. Так, по крайней мере, должен был думать сам Шульц. На самом деле я удостоверился в его идентичности еще на берегу Яновского затона. И известил об этом Вектора, вставив при обмене посланиями с Тритоном нужное кодовое слово. Оно указывало, какую тактику следует выбрать моим оперативникам, когда мы доберемся до Зимовища. И как только мы подошли к условному знаку, этот сценарий сразу вступил в действие.

Закончив издали опознание пленника, Тритон попросил меня включить громкую связь. После чего обратился непосредственно к Уолтеру пропущенным через синтезатор механически-бесстрастным голосом:

– Полковник Шульц! Сколько ступенек на штурмовой лестнице, которую используют курсанты форта «Шандалар» для выполнения упражнения двенадцать-восемь?

Глядя мутным взором в сторону зерносушилки, Махайрод наморщил лоб, плотно сжал губы, но не проронил ни слова. Однако, когда я подумал, что вопрос Тритона останется без ответа, Уолтер все же заговорил:

– Пять ступенек… на штурмовой лестнице… Той, что выдают курсантам «Шандалара» для тренировки вторжения в здание через окна первого этажа.

– Правильно, – подтвердил голос из коммуникатора. – Второй вопрос: каким способом курсанты третьего курса «Шандалара» преодолевают седьмое препятствие тактической полосы, когда сдают итоговый экзамен?

– Бег под водой по дну водоема с тяжелым камнем в руках… – На этот раз Шульц раздумывал недолго. – Но двигаться нужно осторожно, иначе есть риск запутаться в подводных корнях.

– Тоже правильно, – резюмировал Тритон. – Третий вопрос: сколько патронов дается курсанту для сдачи стрелкового норматива шесть-тринадцать?

– В учебной программе форта «Шандалар» нет стрелкового норматива с таким номером, – возразил полковник. – Возможно, в других учебных центрах он есть, но в «Шандаларе» его нет и никогда не было. Разве только он был введен после того, как я ушел в отставку… Тогда – возможно. Но мне об этом ничего неизвестно.

– Вы правы – подобный норматив не существует, – признался Тритон. – Четвертый вопрос: когда Исгор будет подключен к «Кладезю»?

Резкий переход допроса от прошлой жизни Шульца к его сегодняшней работе мог повергнуть его в замешательство. Но не поверг. Полковник был готов к тому, что у него станут об этом выпытывать, и ответил практически без запинки:

– Через две недели. Если, конечно, не возникнет непредвиденных трудностей и все подготовительные работы будут завершены в срок.

Конечно, здесь он соврал, поскольку эту информацию, в отличие от некоторых подробностей из прошлого Шульца, я все равно не мог проверить. Впрочем, в данный момент мне не требовалась от него правда. Игра с Уолтером в вопросы и ответы под видом проверки, фальшивый он или нет, сама была фальшивкой. Я затеял ее с одной целью: позволить «гарантам» подобраться к нам поближе. И в то же время не настолько близко, чтобы их оцепление замкнулось. Телепортирующийся между их группами Мангуст уже сообщил охотникам, что мы достигли места назначения. И сейчас он, очевидно, корректировал их маневры, пытаясь прежде всего обнаружить людей Тритона, которые также наверняка рассредоточились вокруг Зимовища.

Я был спокоен насчет Вектора и Гаера. За время, что они здесь находились, им наверняка удалось подыскать себе надежное укрытие. Но даже если подкрадывающейся к нам армии G.O.D.S. повезет не засветиться, мои люди в любом случае поднимут тревогу, когда враг будет на подходе. Потому что так надо. А иначе Мангуст и «гаранты» просто-напросто раскусят мой блеф и поймут, что Барклай и Тритон – одно и то же лицо.

Шульц ответил на девять из двенадцати вопросов, которые касались Исгора. На три остальных он, возможно, тоже ответил бы, если бы, дескать, был в курсе того, о чем его спрашивали. Обычная уловка, обязанная придать словам Уолтера правдивость. Если бы он врал напропалую, ему не составило бы труда выдумать ответы на все без исключения вопросы. Ну а сознавшись в незнании некоторых вещей, он вроде как подчеркивал, что говорит правду. И заодно давал понять, что до этого он также был с нами искренен.

Очередной вопрос оказался несложен и вряд ли загнал бы полковника в тупик. Но едва он открыл рот, собираясь ответить, как вдруг Тритон его перебил:

– Черт побери, Барклай! Нас окружают незваные гости! И почему, скажи на милость, я этому не удивлен?! Ты подставил меня, сучий потрох! Ну держись!

Эти его слова также прошли через синтезатор и прозвучали столь же бесстрастно, как предыдущие. Но разве их тон мог скрыть от Махайрода смысл сказанного выше? Вполне конкретный смысл, подразумевающий лишь одно: дружба Барклая и Тритона только что подошла к концу!