Каратели

- Да. Это мы с тобой на кровати в теплом доме. Неудобно, но что поделать. Вариантов немного либо умереть в округе, либо воспользоваться маленьким шансом на спасение.

Черный коридор не кончался, лишь извивался то влево, то вправо и когда показалось, что он вовсе не закончится, дверь впереди приоткрылась и явила несколько бодрствующих лиц.

И кого первой я увидела? Девушку с темными волосами, которая любила заплетать волосы в косу, но сейчас ночь, поэтому локоны небрежно разбросаны по плечам. Так по-домашнему. Так знакомо. Ее волосы можно часами расчесывать, они густые и длинные – зависть для любой девушки.

Я остановилась напротив нее.

А она – красивая, безмолвная статуя, сзади нее в кабинете горел небольшой свет. От этого она казалось святой в ореоле света, но лицо затемнено. Подруга склонила голову вниз, смотря на пустой пол между наши. Покорный раб, который не решался поднять взгляд. И ждала милостыни.

Когда я сломала ее любимую игрушку, подруга три дня со мной не разговаривала. Это был абсолютный максимум по продолжительности наших ссор. На этот раз мы побили рекорд – несколько месяцев не разговаривали, забрались в свои скорлупы, защитились друг от друга.

Время стерло из памяти жестокие слова, и я плохо помнила: она приказала то ли "сдохнуть", то ли "задохнуться". На протяжении последнего месяца столько раз чуть не сдохла, что какие-то резкие пожелания, сказанные в пылу ревности, казались глупостью, несчастной песчинкой в моем море невзгод.

- Ты не успела пройти в Питер? – единственное, что спросила. Я бы могла начать разбрасываться словами о прощении, говорить красивыми фразами. Как она дорога и что никакой Гектор не стоит наших ссор и слез, но не стала.

- Я… успела пробраться в Питер, - а дальше подруга замолчала, давала додумать, ради чего или кого променяла спокойный округ Питер, стенами защищающий Клеймённых от посягательств Карателей, на опасный Приам -- эпицентр бойни.

Я находилась в нескольких шагах от нее, когда Алина лбом врезалась в плечо, обняла за талию, сдавила в тиски с силой, пожалуй, способной переломать кости. От ее крепкого объятия воздух выбило из тела. А потом глупая подруга зарыдала на груди, а мне что оставалось сделать? Подбородок положить на ее макушку и успокаивающе погладить темные, жестковатые волосы, пока та заливала слезами куртку.

- Я думала ты из-за моих слов померла. Я очень жалею… - со сказанными словами подруга решила проверить живая я на самом деле или нет и сдавила еще сильнее мою талию.

- Поэтому решила самолично задушить!? – черный юмор получился, однако. – Ладно…ладно…я пошутила! – принялась успокаивать, когда «хнык» на груди стал чаще.

Поглаживая макушку подруги, увидела над ее головой в проеме приоткрытой двери Элю, которая не знающе пожала плечами на мой молчаливый вопрос: «Как долго Алина будет плакать?». Тетя помахала дружески рукой. А еще одно любопытное лицо не сразу узнала, только приглядевшись получше к темноте.

- Лучше бы ты осталась на острове…- глухо, пророчески, как в первый раз предрекла Рада. Ее обидные слова зависли в воздухе непонятыми. Только гадалка и я знали истинный смысл небрежной фразы.

Я опять все сделала, как того требовало предсказание. Как по указке, а значит, жизнь Рады под угрозой.

Глава 25

POV Гектор

Что делать? Заткнуть пробкой эмоции, сначала найти, откуда они появлялись и заткнуть их. Перебить эмоциональные каналы в организме, чтобы больше ничего не испытывать. С головой нырнуть в проблемы округа, смотреть в монитор компьютера или на горы бумаг. Главное -- не думать, не вспоминать, не смотреть на фото слева на стене. Из девяти фотографий три перекрещены двумя линиями по диагонали, что означало – «смерть». Оставалось шесть сбежавших Клеймённых, в том числе ее лицо. Все эти дни чувствовал, как Та смотрела со стены. С какими эмоциями, я не знал, но однозначно с нехорошими. На все фотографии тварей Клеймённых мог посмотреть, а ее взгляда со стены избегал. Ни разу с тех пор, как приговорил к смерти, как изуродовал девичье лицо надписью «разыскивается».

Трусил взглянуть в глаза? Сопливой девчонке в глаза? Те, как живые, со стены постоянно наблюдали, нервировали, выворачивали наизнанку эмоции, терпение, спокойствие.

Андрей без стука ворвался в кабинет с бешенным, горящим взглядом. Словно его хотели живьем поджечь, а он едва избежал сожжения. Взъерошенные волосы торчали в разные стороны и куртка полурасстёгнута, дышал через раз. Всклокоченный, бешеный. Дверью хлопнул, я же со скукой подпер ладонью щеку и смотрел на нарушителя спокойствия.

Друг желал сейчас поиграть на моих нервах?

- Ты…ты…- Андрей ладонями стукнул о стол, отчего компьютер опасно пошатнулся, но не упал и не разбился. – С ума спятил? Ты же пожалеешь!?

Как мамка, которая вечно заботилась, а я не любил чересчур сильной опеки. Не надо особого ума, чтобы понять из-за чего Андрей взбеленился.

- Я никогда и ни о чем не жалею. О принятых решениях в том числе, в противном случае давно бы сдох от мук совести.