Каратели

Просим прощения у читателя за долгое отступление. Но из песни, как говорится, слов не выбросишь. Еще один штрих к тому, кто являлся хозяином положения на Брянщине. Вот приказ командующего 2-й немецкой танковой армии генерала Шмидта № 0325 от 20.02.1942 г.: «Действия партизан в тыловом районе в последнее время приняли такой размах, что они должны рассматриваться как постоянно растущая опасность…Партизанские отряды хорошо вооружены, в том числе автоматическим оружием, имеют опытное и единое командование».

Шмидт, докладывая в штаб армии «Центр», указывал, что «фронт в тылу армии представляется мне сейчас важнее фронта на востоке. Честно сотрудничающее с нами население не находит защиты от террора. В районе действия партизан расстреляны все бургомистры…». (Архив УФСБ, д. 165. л. 56–58).

Вот так: русский журналист опровергает Шмидта, Брандта, Бернгарда и других немецких генералов. Думается, напрасно! Или они тоже причастны к «агитпропу»?

Чтобы закончить о Каминском, скажем, что он не брезговал лично присутствовать на допросах, избивать арестованных ногами, шомполами, присутствовать при расстрелах. Бежав в 1943 году в Белоруссию, он там пытался создать подобную Локотской «альтернативу». Непокорные села уничтожал, а людей сжигал живьем в сараях.

У поляков свой счет к этому обер-палачу. В 1944 году полк отборных (именно отборных) головорезов РОНА участвовал в подавлении Варшавского восстания.

Антонина Макарова (Гинзбург), кличка Тонька-пулеметчица

Поляки до сих пор относят вину за эти злодеяния на всех русских людей. Но Гитлер был доволен. За хорошую работу в Варшаве он присвоил Каминскому звание генерала СС, а РОНА была переименована в 29-ю дивизию СС и переобмундирована в эсесовскую форму.

Незавидна судьба самого обер-палача. Как говорится, «посеявший ветер пожнет бурю». В конце августа 1944 г. машина новоиспеченного генерала была обнаружена сгоревшей на Краковской дороге. Куда исчезли Каминский и его спутники — врач Забора, начальник штаба Шавыкин и адъютант — осталось неизвестным. Не обнаружили и их трупы. Историки полагают, что это была месть поляков за разбой, учиненный в столице. Есть и другие версии, что это дело рук гестапо, там не нравилось поведение этого выскочки.

Как же простая деревенская девушка Антонина Макарова попала в эту волчью стаю?

Вспомним, то были самые тяжелые для Москвы дни середины октября 1941 г. Немецкие танковые колонны армии «Центр» рвались к столице, несмотря на потери. 19 октября в Москве было объявлено осадное положение. Вот что говорит об этом начальник тыла генерал А.В. Хрулев: «Мне передали приказ Сталина всем органам тыла немедленно эвакуироваться в Куйбышев. Ставка должна была согласно тому же приказу переехать в Арзамас. Для вывоза Ставки мне было приказано срочно подготовить специальный поезд. Позднее в тот же день Сталин в разговоре со мной подтвердил это распоряжение. Я доложил ему, что не могу немедленно выехать в Куйбышев, так как необходимо решить вопрос о запасах имущества, которое необходимо для обеспечения всей действующей армии. Сталин согласился. 16 октября началась эвакуация управлений Генштаба, военных академий, а также посольств, наркоматов и других гражданских учреждений. У причалов Московского речного порта стояли загруженные и брошенные баржи с имуществом. События 16 октября очень плохо характеризовали некоторых наших руководителей и особенно секретаря МК КПСС А.С. Щербакова. Он каким-то образом узнал, что у нас на Главном складе интендантства в Москве хранится 500 тысяч пар обуви и много другого имущества, предложил мне раздать это населению. Я сказал Щербакову: «Мне непонятно ваше предложение, войну мы кончать не собираемся, сдаваться на милость немцев тоже, следовательно, мы должны дорожить всеми ресурсами, которые у нас имеются». Однако 17 октября я увидел людей, тащивших в большом количестве ушанки, перчатки и другие теплые вещи. Я передал наш разговор Микояну, и раздача вещей была прекращена. В эти тяжелые дни Берия, Маленков и Каганович наперебой уговаривали Сталина покинуть Москву. Тем самым каждый из них хотел показать, что самая главная для них ценность — это его жизнь. Меньше всего их интересовала судьба самой Москвы. Некоторое время Сталин, по-видимому, думал об отъезде. Зная состояние дел, было нетрудно прийти к выводу, что если он, Верховный Главнокомандующий, покинет Москву, то ее, без всякого сомнения, сдадут фашистам. Такой шаг был бы равносилен предательству. Сталин остался в Москве, нарушив постановление ГКО — 16 октября покинуть столицу. Прошло всего несколько дней, и в настроении защитников Москвы наступил решительный перелом. Раз Сталин не уехал, Москву не сдадут. Шоссейные дороги и другие проезды были загорожены «ежами» и заминированы. Все москвичи поднялись на защиту своего города: «Умрем, но не сдадим город врагу».