Каратила - третий раунд

– Ничего себе, где же ты наработал, чтобы за год накопить на БМВ? –

иронично хмыкнул опер, потирая небритый подбородок.

– Подскажи, мне где это хлебное место, может и я туда пойду немного

подработать.

– Да нет, вы меня не так поняли, – спохватился Кот

– Я же не говорю, что я все деньги заработал сам, большую часть мне дала

мама, она всю жизнь копила и вот решила сделать мне такой подарок ко дню

рождения. Двадцать лет бывает раз в жизни.

– Подарок, говоришь, – недоверчиво протянул опер.

– А чего же ты, гад такой, так быстро продал мамин-то подарок?

– А совесть меня заела, гражданин начальник, – не моргнув глазом ответил

Кот.

– Проснулся я вдруг одним прекрасным утром и подумал, да как же я мог?

Мама ведь всю жизнь копила, а я, здоровый лоб, купил на ее с таким трудом

заработанные деньги себе дорогую машину и раскатываю на ней, как последний

эгоист. Нехорошо это. Вот и я продал машину, чтобы вернуть все деньги маме

обратно.

– Вернул? – багровея от злости, спросил опер, снова поднимаясь со стула и

выходя из-за стола.

– Вернул, конечно, – простодушно подтвердил Кот, честно глядя ему прямо

в глаза.

– Все вернул, до копеечки.

Хрясть!

Выведенный из себя опер с размаху съездил Коту кулаком в ухо. Тот

кубарем полетел со стула и уже привычно скрючился на полу.

– За что, командир, – снова заныл он, всхлипывая и жалобно шморгая

носом.

– Я ж вам все как на духу, прям как отцу родному…

– А за то самое! – вызверился на него опер.

– Какой я тебе нахер командир, тоже мне, подчиненный завшивленный

выискался. Я вот лучше тебя сейчас в камеру закатаю, посиди там и подумай,

может до чего путного додумаешься. А нет, так просто привыкай к запаху параши,

тебе это очень пригодится, так как сидеть ты тогда будешь очень долго.

Через несколько часов Кота снова выдернули на допрос. Все это время он

коротал в тесной камере в обществе надоедливого скользкого типа, которого сразу

посчитал ментовской подсадкой. Сосед по камере все нагонял на него жути

рассказами о зверствах проклятых мусоров, интересовался, за что его сюда

закинули, и предлагал передать весточку на волю, так как его скоро должны были

выпустить. Кот, в свою очередь, размазывал сопли по лицу, причитал, что ни в чем

не виноват и сидит он здесь по черному оговору злых людей. Под конец Кот так

увлекся своей игрой, что сам забыл, где и почему он находится. Он вспоминал

несуществующую беременную девушку, на которой якобы давно хотел жениться,

нес всякую чушь и все порывался покаяться совершенно обалдевшему от его

откровений сокамернику в краже яблок из колхозного сада, случившейся в совсем

еще нежном возрасте.

– Ну что, подумал? – хмуро встретил Кота давешний опер.

– Обо всем подумал, гражданин начальник, – уже привычно заблажил тот.

– Не виноват я ни в чем. Злые люди на меня возвели напраслину, вот и

страдаю я здесь безвинно, уповая только на то, что вы во всем разберетесь по

справедливости.

– Разберемся по справедливости, не переживай, только я боюсь, что тебе

это не очень понравится. Ты лучше правду расскажи, зачем ты ездил с Мариком в

Москву, и все будет хорошо. Я тебе оформлю явку с повинной. Парень ты молодой

и неопытный, суд это учтет. Зачем тебе брать на себя чужие грехи? Пусть этот

Марик за все ответит, он же тебя во все втравил. А ты, если будешь сотрудничать

со следствием, запросто отделаешься всего лишь условным сроком, я тебе

обещаю.

– Так не в чем мне признаваться, начальник. Я ж вам тут все рассказал как

на духу. Марик просто помогал мне купить машину. Один-то я ехать боялся, вдруг

кинут, сами знаете, какие сейчас времена настали, ни стыда у людей, ни совести.

А вместе с ним всяко было сподручней. А тут мы еще случайно с нашими парнями

из Осетии прямо там на рынке познакомились, они там тоже машины покупали.

Вот мы и решили идти домой одной колонной.

– А новые осетинские номера на машины вы прямо там, на рынке в

Солнцево прикрутили? – как бы невзначай спросил опер.

– Нет, как можно? – Кот обострившимся чутьем сразу раскусил нехитрую, в

общем-то, ловушку.

– Мы же на бумажных транзитах приехали, как сейчас помню, я ведь сам

наклеивал их на лобовое стекло пластырем, а номера мы уже здесь в ГАИ потом

получили, как и полагается – после всех официальных процедур.

– Ладно, не хочешь признаваться, не надо, – зловеще протянул опер.

– По-любому, как ты ни крути, все равно вся правда наружу выплывет.

– Так не в чем, гражданин начальник, мне сознаваться-то, – очень

натурально всхлипнул Кот.

– Не в чем, говоришь? – опер решил выложить свой последний козырь.

– А кто занимался незаконным изменением номерных знаков на кузове и

двигателе якобы купленных вами автомобилей?

– Каких еще номерных знаков, какое такое незаконное изменение? –

опешил Кот.

В груди его похолодело: он вспомнил, как некоторое время назад Марик