Караваль

– Что ты здесь делаешь? – хмуро поглядела на него Скарлетт, едва сдерживая слезы. Ей не хотелось, что он видел ее плачущей, но, похоже, скрывать эмоции было уже поздно.

Хулиан огляделся по сторонам в поисках угрозы и, убедившись, что она мнимая, явно огорчился. Вот еще – застать Скарлетт рыдающей от избытка чувств, а не от реальной опасности! Мучительно пытаясь придумать, что сказать, он наконец выдавил из себя:

– Мне показалось, я что-то слышал.

– И что же ты слышал? Нельзя вот так запросто сюда врываться! Уходи! Я еще не переоделась.

Но вместо того чтобы уйти, Хулиан тихо прикрыл дверь. Окинув взглядом осколки вазы и лужу воды на полу, он снова посмотрел в заплаканное лицо Скарлетт.

– Малинка, не стоит из-за меня плакать.

– Умерь свое самомнение, я плачу вовсе не из-за тебя! Других причин хватает: моя сестра пропала, отец выследил, а Данте мертв.

Хулиану, по крайней мере, хватило учтивости притвориться пристыженным, но из комнаты он так и не вышел. Он осторожно сел на кровать, и матрас прогнулся под его весом. По щекам Скарлетт тем временем скатилось еще несколько жарких соленых капель. После эмоционального всплеска душевная боль ее несколько поутихла, но теперь она никак не могла перестать плакать. Возможно, Хулиан прав, и несколько слезинок она все же пролила из-за него. Он наклонился ближе и смахнул их кончиками пальцев.

– Не трогай меня. – Скарлетт отстранилась.

– Что ж, я заслужил подобное обращение. – Он убрал руку и отодвинулся подальше, к противоположному краю кровати. – Не следовало мне ни лгать, ни привозить тебя на остров против твоей воли.

– Тебе вообще не следовало приводить нас сюда, – огрызнулась Скарлетт.

– Телла, так или иначе, нашла бы способ попасть на Караваль, с моей помощью или без нее.

– По-твоему, это оправдание? Звучит неубедительно.

– Я не сожалею о том, что исполнил желание твоей сестры, – осторожно ответил Хулиан. – Потому что, как по мне, люди должны иметь свободу выбора. Однако мне в самом деле жаль, что пришлось говорить тебе неправду.

Он ненадолго замолчал, а когда снова посмотрел на нее, его теплые карие глаза показались ей куда мягче обыкновенного, как будто он хотел показать ей то, что обычно скрывалось в их глубине.

– Я понимаю, что не заслуживаю еще одного шанса, но ты ведь сама говорила, что я мог бы быть хорошим человеком. До сих пор, Малинка, я не замечал за собой никаких положительных качеств. Я грубиян и лжец и иногда совершаю ужасные поступки. Я родом из семьи гордецов, все члены которой привыкли играть друг с другом в игры, а после того, как Роза… – Он ненадолго замолчал, его голос сделался сдавленным и хриплым, как и всегда при упоминании сестры. – После ее смерти я потерял веру во все на свете. Не то чтобы это было оправданием. Но если ты дашь мне еще один шанс, клянусь, я заглажу свою вину.

В камине потрескивал огонь, жар которого постепенно высушивал разлитую по полу лужицу. Скоро вода и вовсе исчезнет, останутся только разбросанные розы и осколки стекла. Скарлетт подумала об имеющейся на теле Хулиана татуировке в виде розы. Как жаль, что в действительности он вовсе не простой моряк, случайно приплывший на ее родной остров. Ей было ненавистно осознание того, как долго он водил ее за нос, но его преданность сестре была ей понятна. Скарлетт и сама знала, каково это – самозабвенно любить другого человека, чего бы это ни стоило.

Хулиан прислонился к столбику кровати, как само воплощение трагедии: пряди темных волос упали на глаза, в которых застыла усталость, уголки рта скорбно опущены, некогда белоснежная рубашка изорвана.

По ходу игры Скарлетт и сама совершала ошибки, но Хулиан никогда не держал на нее зла, поэтому и ей не хотелось его наказывать.

– Я прощаю тебя, – сказала она наконец. – Только пообещай, что больше не станешь мне лгать.

Тяжело вздохнув, Хулиан закрыл глаза и наморщил лоб. На лице его появилось выражение, среднее между благодарностью и болью.

– Обещаю, – хрипло проговорил он.

Раздавшийся вдруг стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть. Хулиан вскочил с кровати, прежде чем Скарлетт успела пошевелиться.

– Прячься, – одними губами произнес он.

– Нет, – чуть слышно возразила она.

Довольно с нее пряток! Не обращая внимания на сердитые взгляды Хулиана, Скарлетт схватила кочергу и вслед за ним стала на цыпочках подкрадываться к двери.

– Я принесла посылку, – сказал женский голос.

– Для кого? – спросил Хулиан.

– Для сестры Донателлы Драньи.

Чувствуя, как сильнее забилось сердце, Скарлетт крепче сжала кочергу.

– Вели оставить на пороге, – прошептала она, смея надеяться, что ей только что доставили следующую подсказку. Но продолжала думать лишь об отрубленной руке Данте. С содроганием она представила, что Легендо проделывает то же самое с Теллой и подбрасывает изуродованную конечность ей в спальню.