Караваль

– После этого Легендо словно рассудком помутился. Он поклялся уничтожить Аннализу, причинив ее семье такую же боль, от какой страдал сам. Поскольку Аннализа разбила ему сердце, Легендо жаждал поступить схожим образом со всеми дочерьми или внучками, которые появятся на свет в ее роду. Он не мог допустить, чтобы они обрели любовь и счастливо вышли замуж. Его желанием было довести их всех до сумасшествия.

Последнюю фразу Хулиан попытался обратить в шутку, но Скарлетт слишком врезалось в память увиденное в чертоге смерти. Легендо не просто влюблял в себя женщин, но кружил им голову, и она не сомневалась, что прямо сейчас его чары направлены на бедняжку Теллу.

– В общем, когда мы с друзьями узнали о твоей помолвке, – продолжил Хулиан, – то поняли, что приглашение на Караваль не заставит себя ждать, чтобы магистр мог вмешаться и расстроить свадьбу.

И снова в его устах это признание прозвучало как невинная шалость, в то время как на самом деле от выгодного замужества зависело будущее Скарлетт. Не стань она супругой графа, будет обречена до конца дней своих жить на Трисде под надзором отца.

Песчаная тропинка круто забирала вверх, так что Скарлетт становилось все труднее по ней подниматься. У нее из головы не шли глупые письма, которые она много лет отправляла магистру Легендо. Ни в одном из них она не упоминала своей фамилии – кроме самого последнего, в котором сообщила о предстоящей свадьбе и на которое получила долгожданный ответ.

Хоть Скарлетт и понимала, что рассказанная Хулианом версия событий весьма убедительна, ей было интересно, откуда простой моряк мог все это узнать. Прищурившись, она внимательно посмотрела на шагающего подле нее темноволосого юношу и, наконец, задала вопрос, не раз посещавший ее мысли:

– Кто же ты на самом деле?

– Скажем так, у моей семьи хорошие связи.

Хулиан расплылся в улыбке, которая кому-то могла бы показаться очаровательной, но Скарлетт ее таковой не посчитала. Она вспомнила подслушанные во сне сплетни. Семья Хулиана отвернулась от Розы, узнав о порочащей ее связи с Легендо. Сам Хулиан сестру не осуждал, но, должно быть, все равно испытывал чувство вины – с которым и сама Скарлетт знакома не понаслышке.

Некоторое время они шли молча, пока, наконец, она не набралась смелости сказать:

– Знаешь, ты не виноват в том, что случилось с твоей сестрой.

На долю мгновения, тонкого и хрупкого, как растянутая паутинка, были слышны только волны вдалеке и шорох ботинок Хулиана по песку. Затем он спросил:

– Разве ты не винишь себя, когда отец бьет твою сестру? – Его слова были тихими, как шепот, но больно ранили Скарлетт, напоминая обо всех тех случаях, когда она подводила Теллу.

Хулиан остановился и медленно повернулся к ней лицом. Взглядом, куда более мягким, чем голос, он ласкал ее изломанное тело, проникая сквозь поврежденную плоть и сломанные кости прямиком в израненную душу. Скарлетт почувствовала, как у нее вскипает кровь. Даже будь на ней закрытое строгое платье, все равно чувствовала бы себя обнаженной перед ним. Она как будто выставила на его обозрение собственный стыд, чувство вины и ужасные тайные воспоминания, которые пыталась запрятать как можно глубже.

– Во всем виноват твой отец, – сказал он. – Ты не сделала ничего плохого.

– Ничего-то ты не понимаешь, – возразила Скарлетт. – Всякий раз, когда он причиняет боль моей сестре, это происходит потому, что я провинилась. Потому что не смогла…

– Помогите! – Крик ворвался в их разговор, подобно порыву ветра. – Пожалуйста! – Скарлетт был отлично знаком этот голос, сорвавшийся на визг.

– Телла? – она бросилась бежать, взметывая ногами облачка розового песка.

– Нет! – попытался предостеречь Хулиан. – Это не твоя сестра.

Но Скарлетт его уже не слушала. Она узнала голос Донателлы, раздавшийся совсем рядом – в воздухе еще ощущалась вибрация. Становясь все громче, ее крик эхом отражался от стен из песчаника, пока…

– Да стой же!

Хулиан обхватил Скарлетт рукой за талию и оттащил от обрыва, которым резко заканчивалась дорожка – лишь горстка песка просыпалась в пенистую синевато-зеленую воду, бурлящую у подножия высокого утеса.

Скарлетт шумно выдохнула. Щеки Хулиана раскраснелись, а руки дрожали, но он продолжал удерживать ее.

– С тобой все…

Окончание фразы потонуло в злобном смехе, прилетевшем прямиком из ночных кошмаров. Он лился из крошечных ртов, вдруг появившихся в стенах.

«Это была всего лишь еще одна злая шутка туннелей, чтобы свести нас с ума», – сказала себе Скарлетт.

– Малинка, идем дальше.

Хулиан нежно коснулся ее бедра, возвращая на более безопасный путь, в то время как туннели продолжали хихикать, выдавая искаженную пародию на мелодичный смех Теллы.