Караваль

Скарлетт охотно возразила бы. Хулиан был для нее колючей проволокой, а не сердцем. Но если как человек он не всегда внушал ей симпатию, то сказать, будто он не привлекателен внешне, означало бы солгать. Это мужественное лицо, буйная темная шевелюра, теплая смуглая кожа… Скарлетт никогда бы не призналась ему в этом, но ей нравились и его движения – такие уверенные, словно Хулиан ничего на свете не боялся. Рядом с ним ее собственный страх тоже утихал. Будто храбрость и дерзость не всегда вели к поражению.

Говорить такое Найджелу Скарлетт тоже не хотела. Вдруг Хулиан подслушивал у входа в шатер?

– Мне… – Она попыталась сказать, что внешность спутника для нее не важна, но слова прилипли к языку, точно патока.

– Тяжело говорить? – Найджел махнул рукой над конусом ладана. – Это поможет.

«То есть заставит сказать правду?» – подумала Скарлетт. Стоило ей разомкнуть губы, как у нее само собой вырвалось:

– Он самый привлекательный мужчина из всех, кого я видела. – Скарлетт захотелось зажать себе рот руками, затолкав слова обратно. Но ей удалось лишь прибавить, на случай если мерзавец и впрямь подслушивал: – А еще он вечно собой любуется.

– Интересно, – сказал Найджел, сложив руки пирамидкой. – Теперь ты можешь задать мне два вопроса.

– Как? – То, что Найджел не стал интересоваться ничем, кроме ее чувств к Хулиану, встревожило Скарлетт. – Меня вы больше ни о чем не спросите?

– Время истекает. Часы проходят здесь как минуты. – Руки прорицателя лениво указали на догорающие свечи, расставленные на полу. – Итак, два вопроса.

– Всего два?

– Считать этот вопрос первым?

– Нет, я только…

Скарлетт прикусила язык прежде, чем успела сказать то, чего говорить не стоило. «Если это и в самом деле игра, – подумала она, – то размышлять над вопросом бессмысленно. Все равно ответ окажется пустым звуком. Разве что этот Найджел действительно чародей…» На мгновение Скарлетт отважилась поверить в волшебство. Она уже встретилась с ним в часовой лавке, где надела заколдованное платье и мельком взглянула на то, что скрывалось за диковинной дверью Элджи. Теперь ладан Найджела чудесным образом развязал ей язык. Если человек, сидевший перед нею, и вправду мог предсказывать будущее, то о чем же следовало спросить?

Взгляд Скарлетт снова упал на сердце в уголке его губ. Красный цвет. Цвет любви, боли и множества других вещей – как добродетельных, так и порочных. Сейчас Скарлетт подумала о графе и его очаровательных письмах. Стоило ли им верить?

– Тот, за кого я выхожу замуж… Вы можете сказать мне, честный ли он, хороший ли он человек?

Произнеся это, Скарлетт тут же пожалела, что не спросила сперва о сестре. Только о Телле сейчас надлежало думать! Исключительно ради Теллы она сюда и вошла. Но было уже поздно.

– Никто не может оставаться вполне честным, – ответил Найджел. – Даже если мы не лжем другим, мы зачастую лжем самим себе. А под словом «хороший» все понимают разное.

Прорицатель подался вперед. Теперь он был так близко, что Скарлетт ощутила, как на ней сосредоточились все его чувства. Под пристальным взглядом Найджела она подумала: «Уж не отобразились ли на моем лице одному только ему видимые картины?»

– Мне жаль, – продолжал Найджел, – но тот, за кого ты собралась замуж, не такой человек, какого ты назвала бы хорошим. Вероятно, он был таким когда-то, но свернул с пути истинного, а вернется ли обратно – пока не ясно.

– О чем вы говорите? Как это – «не ясно»? Вы же сказали, что будущее большей частью предрешено, что мы кошки, вечно преследующие одну и ту же мышь…

– Мышей может быть и две. За которой именно он погонится, сказать нельзя. Тебе не мешает проявить осторожность.

И снова Найджел посмотрел на Скарлетт так, будто кожа ее была покрыта рисунками, видимыми лишь ему одному. Разглядывая их, он нахмурился. Словно бы в уголке ее рта тоже алело сердце, но оно было разбито.

Скарлетт попыталась внушить себе, что все это ей только кажется. Этот человек лишь пытается ее одурачить и напугать. В этом и состоит игра. А граф здесь ни при чем, и туманное предостережение ярмарочного прорицателя не нужно принимать всерьез.

Найджел поднялся с подушек и направился вглубь шатра.

– Постойте! – воскликнула Скарлетт. – Я задала только один вопрос!

– Ты задала целых три.

– Но те два были не в счет. Вы не до конца объяснили правила и теперь должны мне еще один вопрос.

Найджел выпрямился в полный рост. Его огромное тело, отбрасывающее на Скарлетт тень, казалось пестро разрисованной башней, которую венчала злобная улыбка.

– Я не должен тебе ничего.

16

– Но пожалуйста! – вскричала Скарлетт, устремляясь за прорицателем. – Я не прошу вас приоткрыть мне будущее! Пропала моя сестра! Скажите мне, где она!

Найджел развернулся, мелькнули разноцветные чернила татуировок.

– Если ты так беспокоишься о сестре, то почему не спросила о ней в первую очередь?

– Не знаю.