Караван

Всё в прошлом. Ныне вместо житницы Великого Шёлкового пути перед глазами одна пустошь, пылящая белая глина, песок. Жизнь ушла, спрятавшись в водах реки Гильменд, да считанных подземных колодцах – кяризах. Некому пахать, сеять, растить и собирать урожай.

Редкая птица по доброй воле залетает сюда.

Юг Афганистана. Край вечного лета, кочевников и непуганных душманов.

Излюбленное зимнее лежбище бандитского отребья всх мастей.

Поиски удобной и безопасной для наблюдения точки заняли несколько часов. Хотя выбор был довольно скуден, разведчики постарались. Лучшего места вокруг было не сыскать. Перевал – место появления гостей из-за кордона – был виден как на ладони. Самих же наблюдателей мог обнаружить разве что зоркий глаз горного орла. И то ему пришлось бы изрядно потрудиться – укрытая специальной маскировочной сетью, сливаясь с окружающим ландшафтом, позиция была практически невидима.

Жарко под сетью. Большая каменная глыба, отражая солнечные лучи, прожигает живые тела насквозь. Четверо лежат на ней лучами большой распущенной ромашки. Мучаясь и обливаясь потом, разведчики работают. У каждого свой сектор наблюдения.

– Товарищ лейтенант, – подал голос прапорщик.

– А?

– Вы живы?

Лейтенант промолчал.

– Другого ответа я и не ждал, – вздохнул прапорщик.

– Отставить, прапорщик, – еле слышно отозвался лейтенант.

– Есть, – откликнулся прапорщик. И спустя минуту продолжил:

– Ждать и догонять – хуже некуда. Особенно на войне.

– Какие будут предложения? – поднял голову лейтенант.

– Отпустите в ночное, товарищ командир! Состояние критическое. Организм требует разрядки.

– Кровь запеклась, – поддержал Файзуллаева сержант.

Улыбка тронула губы командира.

– Сами виноваты, – произнёс он. – Не следовало поддаваться эмоциям. Нереализованные, они губят людей на корню.

– Точно! – подхватили в один голос обе жертвы.

Лейтенант взял время на раздумье.

– Хорошо, – сказал он через минуту. – Разрешаю прогулку в ночное время. Босиком туда и обратно.

Реальность преобразилась. Повеяло свежим ветром. Жить и работать стало веселей. И лишь одному из разведчиков – самому молодому – было всё равно. Отрешённый сном с открытыми глазами, он находился за пределами общения товарищей – в ином обществе, наедине с самим собой. Смотря вперёд, он видел воздух. Прозрачный, неподвижный, горный…

…Утро 7-го января. Моросил мелкий нудный дождик. Измотанная долгой безуспешной погоней за бандой рота входила на территорию дружественного революционным властям большого горного селения.

Дымились жаркие печи-тандури, нёсся по воздуху аромат простой и сытной еды, чудились полные радушия и дружелюбия лица местных жителей.

Светла, чиста и притягательна была отдушина восточного гостеприимства.

Рай распахнулся перед солдатами.

Иллюзия рассеялась выстрелом базуки. Гром грянул среди ясного неба. Снеся башню идущего впереди бронетранспортёра, он бросил роту наземь, лицом в грязь.

Шквальный обстрел. Минуты долгого запоздалого прозрения. Команда. Придя в себя и поднявшись, рота бросилась на штурм.

Искусство ближнего огневого контакта. Преподанное курсом в учебке, оно откликнулось работой пространственной и мышечной памяти. Противник был невидим. Солдаты вели дуэль с ним, стреляя во весь белый свет из всех возможных положений на ходу.

Узкая извилистая улочка кишлака. Дувал слева, дувал справа, позади – стена.

Внезапно автомат заглох. Остановка. Отчаянные клацания затвором. Конец патронам.

И тут, как по команде, явились они. Враги, обуреваемые жаждой рукопашной.

Два вышедшие из глубины веков бородатых горца. Мальчишка-комсомолец перед ними. Учебный сценарий иссяк. Кто кого? Ответ мог дать только реальный бой.

Отринув страх, Олег воспользовался подствольным гранатомётом.

Выстрел.

Граната угодила в плечо душману, пробила плоть, свалила с ног и затаилась.

Атака бородачей смешалась. На мгновение.

Придя в себя, уцелевший второй демонстративно отбросил винтовку и с голыми руками двинулся навстречу.

Олег поднял приклад.

Душман рассмеялся.

Граната сдетонировала.

Взрыв.

Смерть обдала рядового своим дыханием. И отступила, щадя и унося с собой добычей жизни врагов.

Победа далась большой кровью. Кишлак перестал существовать. Рота поредела наполовину.

Мужское начало победителей торжествовало. Каменели опалённые огнём сердца. И лишь душа, крича ночью во сне, сопротивлялась боевому крещению. Уязвимая и беззащитная, она оставалась верна себе. Живой.

Лейтенант сдержал слово. Едва ночь вступила в свои права, он выскользнул из-под маскировочной сети, поднялся, размял мускулы и короткой командой отпустил группу на все четыре стороны.

– Файзуллаев, – напутствовал он уходящего прапорщика, – увольнительная на два часа. Вернуться в срок. Не вздумай заблудиться.

– Как можно, товарищ лейтенант? У меня локатор внутри. Я реагирую на живое тепло. Главное, чтобы вы ни в коем случае не сходили с этого места.

– Свободен, Архимед.

Довольный Файзуллаев с автоматом в руке исчез.

Куманёв и Свешников, получив свой наказ, отправились в противоположную сторону.

Дорога шла под уклон. Несмотря на определённые физические усилия движение было не просто отдыхом – полётом.