Караван идет в Пальмиру. Повесть

Надо сказать, что Сфрагис помнила Байт постоянно и неизменно. Не проходило дня, чтобы она не перечитывала ее папирусов, которые Байт изучала и сама иной раз переписывала, когда старый грек, ее учитель, задавал ей урок. Каждый день Сфрагис заходила в комнату Байт и рассматривала изображения индийских богинь, сделанные из мрамора и слоновой кости. Маленькие скульптуры стояли на резном деревянном столике рядом с вазами цветов. Сфрагис приносила сюда свежие розы, и ей казалось, что она приносит их самой Байт.

Индийские богини были привезены Хайраном из далекой Индии. Они доставили девушке столько радости, что Хайран даже удивился. Он знал, что его Байт начитанна и многое знает о разных странах и народах, но не думал Хайран, что чужие боги обрадуют его дочь. Оказалось, что этот подарок был самым драгоценным, более драгоценным, чем лучшие золотые украшения. Оказалось, что Байт отлично знает, кто такая богиня Лакшми и кому покровительствует богиня Сарасвати. Когда Байт рассказала отцу индийскую легенду о Сарасвати, Хайран был в полном восторге. Он запомнил эту легенду на всю жизнь. И теперь, когда уже не было с ним Байт, он вспоминал эту легенду. Это происходило довольно часто. И вот почему.

Легенда говорит о том, что великий бог Брахма появился на свет из золотого яйца, плававшего по безбрежным первозданным водам всемирного океана. Как только Брахма появился на свет, он встретил богиню мудрости Сарасвати и женился на ней. У них родилось семь сыновей, семь мудрецов. Это звезды Большой Медведицы.

Глядя на звездное небо, Хайран неизменно вспоминал эту легенду и свою Байт, которая любила древние сказания и запоминала их.

Сфрагис не знала этой легенды, не знала имен тех богинь, изображения которых ей очень нравились и были дороги как память о Байт. Но случилось так, что, вспоминая о Байт, Хайран рассказал об этих подарках и вспомнил легенду о Сарасвати, Вот когда Сфрагис задумала добыть священную книгу индусов «Махабхарата», чтобы узнать их древние легенды.

- Теперь я вспоминаю золотые пагоды буддийского храма, где молились добрые монахи, - сказала Сфрагис. - Я помню священные изображения на стенах храма. Возможно, там была и Сарасвати?..

- Только индийский паломник смог бы ответить нам на этот вопрос, - рассмеялся Хайран. - Одно только скажу тебе. В последнем путешествии, когда я повстречал людей разных верований и обычаев, меня больше всего привлекли индусы. Их бескорыстное служение людям, их благородство и великое прошлое привлекли мою душу. Я не удивляюсь, что именно у них появился этот благородный принц Гаутама, ставший святым Буддой. Я говорю с тобой, а мысленно вижу индийского паломника, который рассказал нам о Будде. Если бы я был моложе и сильнее, я бы, возможно, принял эту веру. Особенно она стала привлекать меня после гибели моей Байт. Я часто задумываюсь над этим. Но я уже стар…

Сфрагис долго в задумчивости размышляла над словами Хайрана. Она не все поняла. По еще в Каписе ей пришлось много раз слышать о Будде, о его проповедях добра, и она сказала:

- Если смысл этой веры в том, чтобы делать людям добро, то, право же, Хайран, ты можешь считать себя последователем Будды, Разве нельзя делать добро, обращаясь к богу Белу? Я думаю, что, когда человек делает добро это видят не только боги, но и люди. И люди любят такого человека. Вот ему и награда.

- Ты умница, Сфрагис. Боги наделили тебя добрым сердцем и дали тебе разум. Ты все отлично понимаешь, словно прожила долгую жизнь. Может быть, твоя тяжкая жизнь в рабстве научила тебя этому?

Много дней Сфрагис занималась перепиской писем, которые Хайран приготовил для работорговцев. Чтобы найти купцов, едущих с караваном в большие торговые города, он целыми днями бродил на окраине города, где останавливались караваны, и договаривался с купцами. Он не жалел времени, не боялся, что прозевает барыш. Ом хотел во что бы то ни стало помочь Сфрагис найти свою мать.

ПЕЩЕРНЫЙ МОНАСТЫРЬ В ТАРМИТЕ

Его строили бактрийцы, принявшие буддийскую веру. Этот монастырь с буддийскими молельнями и богато разукрашенной ступой должен был соперничать с лучшими строениями, созданными в годы царствования великого кушанского царя Канишки.

Феофил прибыл в Тармиту, когда значительная часть зданий была уже построена и шла отделка помещений. Работали художники, мозаичники, ваятели.

Так нарядно, с таким художественным вкусом отделывались помещения тармитского монастыря, что даже взыскательный скульптор Феофил похвалил строителей и художников. Он сказал, что почтет за честь поставить посреди крытой колоннады каменные изваяния святых.