Караванные города

Рис. III Люди и верблюды в Южной Аравии: 1 — погребальная стела некоего Игли, сына Саадлати Курана. На верхней части — эпитафия на сабейском языке. Первая полоса занята фигурой покойного, изображенного пьющим вино и слушающим музыку в загробном мире. Вторая полоса изображает его деяния: он запечатлен верхом на коне в роскошной одежде — длинном «бурнусе» и типичном головном уборе (современная кефия). Его лошадь богато убрана. В правой руке у него копье, а перед ним — верблюд. Игли изображен возвращающимся из похода. (Лувр, Париж) (Corpus Inscriptionum Semiticarum, IV. 2, N 445); 2 — погребальная стела некоего Ауасили, сына Заббаявита. Сабейская надпись. Изображен сабейский дромадерий во время похода верхом на своем верблюде. (Бомбейский музей) (Corpus Inscriptionum Semiticarum, IV. 2, N 698); 3 — маленький бронзовый верблюд с сабейской надписью. Вотивный дар богу Вадду. (Британский музей, не опубл.); 4 — маленькая бронзовая лошадь с сабейской надписью, посвященная неким Лахиатети солнечному божеству Дхаат Бакдани. (Оттоманский музей, Константинополь) (Corpus Inscriptionum Semiticarum, IV 2. N 507, Р. 15)

Возможно, что в этом они были вполне успешны, по крайней мере, хотя бы в течение определенного времени, как это видно из того факта, что Антиох IV Эпифан мог показать своим подданным во время одного из праздников в Антиохии столько золота, притираний, слоновой кости и благовоний из Индии и Аравии, сколько могли иметь только его наиболее могущественные предки. Этот показ можно сравнить с показом великого Птолемея II Филадельфа или его собственных современников в Египте.

Для того чтобы получить как можно больше от своей торговли с Индией, Аравией и Африкой, у Птолемеев было только одно средство — установление как можно более строгого контроля над Петрой, чтобы не позволить ей полностью попасть под влияние Селевкидов и, что было не менее важно, направлять товары из Индии, Аравии и Африки морским путем в Александрию и в египетские порты Красного моря.

Петра, старый центр северо-арабской караванной торговли, отказалась подчиняться и Селевкидам, и Птолемеям. Пользуясь слабостью обоих, она сохраняла независимые полудружественные отношения с теми и другими для того, чтобы прибрать к рукам контроль над важными караванными путями, ведущими на юг, в Arabia Felix, которая прежде, возможно, находилась под властью Птолемеев. Она также пыталась получить выход к морю и так преуспела в этом, что на некоторое время, во II и I вв. до н. э., Айла, современная Акаба на берегу Акабского залива, и Белая Деревня {Leuce Соте) на аравийском побережье Красного моря стали ее портами. Примерно в это же время или, может быть, несколько раньше Петра вступила в прямой контакт с Парфией, через Герры и полунезависимого вассала Парфии, царство Харакс в горах Тигра.

Последние Птолемеи были слишком слабы, чтобы возобновить агрессивную политику Птолемея II по отношению к Петре, однако что-то делать они по-прежнему могли; они построили множество кораблей для того, чтобы сделать свою торговлю независимой от благорасположения Петры по отношению к ним. Они стали искать пути в Индию, которые пролегали бы мимо аравийских портов. Несколько отважных купцов один за другим пытались сделать это. Мы знаем, например, о двух удачных путешествиях Евдокса Книдского в конце II в. до н. э.; и это были не единичные попытки. Возможно, результатом было то, что во II в. до н. э. один из таких купцов, Гиппарх, открыл муссоны и таким образом сделал возможной прямую торговлю между Индией и Египтом.