Караванные города

В доэллинистическое время там, вероятно, находился храм, посвященный местному семитскому божеству; о последнем надписи говорят нам, что в более позднее время на этом холме поселился Зевс Олимпийский в сопровождении своих гиеродулов (священных рабов), которых можно считать восточным наследием от прежнего храма. Он, подобно другим сирийским храмам, мог быть связан со зданием, похожим на театр, который использовался для религиозных отправлений. В эллинистическое время местное святилище было превращено в храм Зевса и был также построен большой греческий театр. Возможно, что холм стал акрополем и цитаделью и даже мог быть укреплен. Наконец, в раннеримское время, примерно в I в. н. э., храм и театр были перестроены, расширены и заново отделаны. Возможно, что в это время прежний храм был окружен периболом с монументальной лестницей, которая связывала его террасы с территорией, имевшей яйцевидную форму, от которой начиналась главная городская артерия — колоннадная улица. Когда были построены городские стены, укрепленная цитадель, конечно, оказалась на территории, которую они защищали; возможно, даже она продолжала служить цитаделью.

Караван входил в римский город, минуя его ворота. Первый архитектурный комплекс, его встречавший, — необычная как по размерам, так и по форме, грушевидная площадь с монументальными воротами по обеим сторонам. Она была отлично вымощена и окружена двумя портиками ионических колонн, не замыкающими со всех сторон свободное пространство (см. рис. X, 2). Пробные раскопки, проведенные в этом году, подтвердили, что в своем нынешнем виде она датируется раннеримским временем, т. е. временем перестройки города. В более ранний период площади на этом месте не было. Раскопки показали, что глубокая лощина между двумя холмами (акрополем и холмом рядом с рекой) была заполнена строительным мусором для того, чтобы создать ровное пространство для римской площади. Тем не менее те же раскопки не смогли выявить действительную причину постройки этой особой площади, но я придерживаюсь того мнения, что в Джераше, как и в Петре, первым архитектурным комплексом города, встречавшим путешественников, был один или несколько караван-сараев. Они опоясывали рыночные площади, окруженные лавками, складами и постоялыми дворами, как это можно видеть в современных караванных городах. Здесь останавливались караваны; разгружались верблюды, товары переносили в склады, путешественники мылись и отряхивали с себя пыль. И только после того как путники принимали вид чистых, изящных и цивилизованных людей, они вступали в чистый и изящный город.

От грушевидной площади начинается, как и в Петре, гордость Джераша, гордость любого сирийского города — широкая улица (см. рис. XII).

Рис. XII Джераш: 1 — главная колоннадная улица Джераша. Сзади на холме находился храм Артемиды; 2 — часть колоннадной улицы

Она фланкирована колоннами, которых всего было более 500, хотя на сегодняшний день сохранились более 70, и пересечена в двух местах — в начале и в центральной части типичными для городов Сирии четырехпролетными воротами — тетрапилами. Между ними по обе стороны улицы высились самые главные здания. На восток и на запад от тетрапилов, пересекая улицу под прямым углом, проходят колон-надные улицы, из которых одна, ведущая к мосту через реку, проходит под первым тетрапилом.

Центральная часть главной улицы была фланкирована необычайно красивыми зданиями. Из них нам хорошо известно находящееся на северной стороне, где прямо за первым тетрапилом перед путешественниками, вступающими в город с юга, открывается самая великолепная вереница фасадов. Сначала появляется прекрасный нимфей, недавно раскопанный и частично восстановленный Хорсфилдом. Это — трехэтажное здание с богато украшенным фасадом, напоминающим каменное убранство театра, служившее храмом, водопроводом и цистерной. Оно было украшено нишами, статуями, разноцветной мраморной облицовкой, их дополняли также струи беспрестанно текущей воды (см. рис. XIII, I).

Рядом с ним — изящные пропилеи — ворота, ведшие к монументальной многоступенчатой лестнице. Она ведет к небольшому храму — скромному соседу храма Артемиды, возможно, обители ее божественного супруга. Он, вероятно, благоговел перед величием своей супруги, несколько уступая ей, как во многих местах Хадад — Атаргатис, как и многие другие боги Сирии и Малой Азии; здесь Великая Богиня, олицетворение «Вечной женственности», довлеет над мужским началом в религии и чуть ли не в повседневной жизни тоже. В христианское время, когда храм был превращен в христианскую церковь, основные архитектурные детали, как, например, монументальная лестница, сохранились, но само здание постепенно превратилось в великолепную базилику Феодора Стратилата, о которой я подробнее буду говорить ниже (см. рис. XIII, 2).