Каравеллы выходят в океан

Колумб плыл по лабиринту островов двадцать пять дней, постепенно продвигаясь на запад вдоль горной цепи Тринидад с высокими скалистыми хребтами и глубокими темными ущельями.

В бухте Кочинос[37] испанцы обнаружили бьющие со дна мощные ключи пресной воды. Вода была такая холодная и вкусная, что лучшей не найти на всем белом свете. Сойдя на берег, моряки улеглись на травке у ручьев, наслаждаясь ароматом цветов. Берег был прекрасен: со всех сторон доносилось чудесное пение бесчисленных птиц; тень пальм покрывала благоухающую землю, и были эти пальмы так высоки и стройны, что даже глазам не верилось.

Каравеллы заходили также в большую, открытую бухту Батабано (на севере от этой бухты, на противоположном берегу острова впоследствии был основан город Гавана). Здесь испанцы заметили странное явление: вода в море внезапно стала белой, как молоко, и густой, как жидкость для дубления кож. А затем появились полосы, черные, как чернила. Эти изменения цвета воды привели моряков в смятение: им никогда не приходилось видеть ничего подобного, и потому они испытывали невероятный ужас. Однако это явление, смущавшее не одного моряка и в дальнейшем, объясняется весьма просто: волны на мелях вздымают со дна белый ил, а затем черный песок.

От неглубокой бухты Батабано Колумб повернул к югу. Там он открыл большой остров (самый крупный из тысячи шестисот островов Кубинского архипелага, не считая, конечно, самой Кубы) и присвоил ему имя Евангелист. Но это название не сохранилось, и остров стали называть Пинос, ибо там в давние времена росли могучие, стройные сосны – настоящий мачтовый лес.

Прошло время, и на острове Пинос обосновались пираты. Дольше столетия служил он им надежным прибежищем. Отсюда пираты совершали набеги на испанские колонии, нападали на караваны судов и таким образом подрывали могущество Испании на море. На Пиносе и других более мелких островах они чинили свои корабли, охотились и занимались рыболовством, чтобы пополнить запасы провианта; здесь они отдыхали и пировали, здесь спасались от преследователей.

Возле этого острова было столько черепах, что путешественникам казалось, будто море кишмя кишит ими. Суда шли вперед, со всех сторон окруженные черепахами. Порой попадались такие крупные экземпляры, что и моряки опасались столкновения с ними.

Индейцы высоко ценили вкусное мясо этих морских животных и яйца, которые они откладывали в ямки, вырытые в прибрежном песке.

К сожалению, Колумб так и не дошел до западной оконечности Кубы, иначе бы он убедился, что это остров, а не полуостров Азиатского материка. Может быть он тогда пересек бы Мексиканский залив и пристал бы к богатым берегам, где золото имеется в изобилии.

Но идти дальше было уже невозможно. Суда прохудились и стали понемногу наполняться водой, запасы провианта подходили к концу. Терпение матросов иссякло, и они стали требовать возвращения на Эспаньолу.

Плачевные результаты экспедиции приводили Колумба в ужас: на этих берегах не было ни золота, ни пряностей. Никакой надежды на богатство!

И все же адмирал не сомневался, что каравеллы находятся у побережья Азии. Королевский нотариус привел к присяге восемьдесят человек – экипажи всех трех каравелл – и они поклялись в том, что действительно достигли берегов Азии и, в случае необходимости, могли бы вернуться в Испанию по суше. В присяге были, между прочим, и такие слова: «…Клянусь своей честью, что мне до сих пор никогда не доводилось ни слышать о таком острове, ни видеть такой остров, берега которого тянулись бы с запада на восток на протяжении целых трехсот тридцати пяти морских миль, ибо это невозможно. И вот я вижу, что эта земля простирается так далеко, как мною упомянуто, на юго-запад, и у меня нет сомнения в том, что это суша, а не остров, и что если поплыть дальше вдоль этого берега, можно в короткий срок достичь земли, где торгуют мудрые народы, которым ведом весь мир».

Моряки дали торжественную клятву никогда не отказываться от этой присяги. За ее нарушение офицер должен был бы уплатить штраф в десять тысяч мараведи, а матрос – получить сто ударов плетью и лишиться языка.

Изнуренные тропическим зноем, голодом и невзгодами моряки выполнили волю фанатика и подписали этот необычный документ.

Один из современников Колумба насмешливо заметил по поводу этой присяги: для того, чтобы убедиться, что Куба – остров, адмиралу достаточно было послать на верхушку мачты одного из своих людей.

Вынужденная присяга никого не убедила, наоборот, она вызвала еще больше сомнений. Надо сказать, что уже на карте де ла Косы, изданной в 1500 году, Куба была обозначена как остров.

Три недели каравеллы Колумба, борясь со шквалами и ливнями, шли на юго-восток, с великим трудом преодолевали они встречные ветры и течения Карибского моря. Запасы продовольствия иссякли. Матросы, истомленные тяжелым трудом у насосов, получали в день только по фунту прелых сухарей и по кружке вина.