Карболитовое Сердце

Теперь обломавшийся Филин глухо матерился, подставляя покрытые скверной руки под кран. За вычетом дизелей и вентиляции в бункере работало почти всё, даже вода была. Скорее всего. Во всяком случае, труба издавала гулкие предсмертные хрипы, и вот уже забулькало, и в этот момент древний охотничий инстинкт отбросил Ваню прочь от раковины. Тотчас в белую эмаль ударила густая ржавая струя, размётываясь по сортиру вонючими брызгами. Запахло дерьмецом. Обтекая, Филин поразмыслил, что хуже ему уже не будет, потому что и так весь покрыт скверной поверх одноразового комбеза. Он принялся мыть руки — вода уже светлела. И даже мыло есть!

Через десять минут Ваня, сменивший комбез, был чист и свеж, и почти не пах трупом. Тот, кто собирал здешних мертвецов, был лентяй и чистюля, никого не обыскал. В результате Филину пришлось переворошить целую гору скверны. Конечно же, в одиночку — Рамен предсказуемо откосил от сомнительной чести.

Все, поголовно все были больны Румынским смехом первойволны — видно по синеватым негниючим прионным нитям в основании черепа. Но померли не от смеха, а от эктоплазмоза, спорами которого был обильно заражён бункер. Филину обе заразы были по барабану, потому что у него был нормальный медицинский модуль, а вот древнему Рамену с его отсталым железом Ваня с удовольствием вколол конскую дозу убитой эктоплазмы в тыльную часть организма. Зелье было на масляной основе, и старичина орал, как потерпевший.

Железо у мёртвых стояло антикварное, и даже не у всех. Гемофильтры, такие здоровые гильзы латунного цвета, в бедренной артерии, модели «мой любимый тромб». Процессоры аж с кулак, с гравированным Железным Львом. Медблоки с прозрачными стеклянными картриджами. Пустыми. Всё такое красивое, тёпло-ламповое — и такое бесполезное…

По результатам обыска Ваня получил несколько связок ключей, в том числе и от вожделенного второго блока. На той же связке был ключ от третьего камерона. Вместо сокровищ Тутанхамона в камероне обнаружился сортир, в котором Филин теперь отмывался.

Помимо всякой забавной мелочёвки обнаружились два ржавых пистолета, все в жутких зеленоватых разводах. Один «Грач» годился только на запчасти, а вот ТТ-шку Филин планировал привести в чувство. Один ТТ у него уже был, но что-то вдруг захотелось побегать с двумя стволами, как Николас Кейдж в художественном фильме «Без лица».

Завернув вонючие трофеи в пищевую плёнку, Ваня направил стопы во второй блок, на склад, где счастливый Рамен копался в ветхих бумагах.

— Ванюша, ты даже не представляешь, что это… Раньше диггерьё могло за такие бумажки убить! Или страстно отдаться. — Рамен пытался шутить, но его колотило от возбуждения. Он даже нюхнул безбрежные сизые простыни схем и немедля звонко чихнул, подняв клубы едкой пыли. Редкие седенькие космы взметнулись и опали.

Филин поправил респиратор и угнездился поудобнее на скрипучем конторском стуле. Подумав, добыл из-под стола табуреточку, чтобы ноги закинуть, и перегнездился. Старого явно пробивало на потрындеть. А Филин что? На то и Филин, чтобы слушать. Время есть. Тем более что ни в бункере, ни в подходняке никого нет.

Иногда диггер начинал бесить, но Ваня напоминал себе, что один бы он спалился если не сразу, то на том, третьем датчике в вентстволе — уж точно. И слушать надо, потому что иначе старичина забухает, что на заброске — недобро. Рамен, воздев узловатый палец, изрёк:

— Это геоподоснова!

— Ну, за ней, собственно, и шли. — Филину как-то не передавалось стариковское волнение. — Повезло, конечно…

— Дурилка ты, Ваня! Вот, смотри, тут всё одно на другое наложено. Они под конец смотрели, что у них вокруг, наверху и внизу. Интересовались. — Рамен неприятно хихикнул в бороду. — Вот прямо над нами кабельник, чуть в стороне — похоже на метро, а вот эта штука, на секундочку, на отметке двести пятьдесят. А там — речка подземная.

— У нас есть подземные реки? Как в Чехии? — Филина учили быть приятным собеседником.

— Вы, наружные, такие все дикие! — Усмехнулся старый диггер. — Карста под Москвой нет, двадцать метров самый большой. Это обычная речка, убранная в коллектор. Чичорра!

Филин аж вздрогнул от неожиданного пиратского клича, но сообразил, что это название реки. Может, Чичёра какая-нибудь? Каррамба! Где-то через полчаса, нежно закруглив беседу, он пошёл смотреть, слушать и думать. Вслед ему из-за гермодвери высунулась клочная диггерская борода:

— Они неподъёмные! Три рулона схем этой геоподосновы!

— Да хоть десять. Жди меня, и я вернусь. — Когда Ваня сворачивал в коридор, в недрах склада что-то с оттягом шлёпнулось об пол, а Рамен победно простонал:

— Пять рулонов! Здесь ещё что-то из архива Мострансметрогипростроя! И папки!

— Только очень жди!

Филину было совершенно не понятно, что такого можно найти под землёй, чтобы задержаться здесь хоть на минуту дольше, чем нужно. Душно, пыльно. Хоть сухо, хоть мокро — попить не найдёшь. Путей отхода никаких. Мертвецы. Откуда у диггерья этот огонёк в глазах?