Карболитовое Сердце

Как только жахнула шумовая граната на Дворянской, иеропараномарь Дементий Чеглоков тотчас учинил с телефона массовую рассылку всем вменяемым прихожанам Иоанна Предтечи. Был у него в телефоне такой отдельный список контактов, не очень большой. Заранее составленное сообщение об общем сборе на пересечении Дворянской и Дубинина улетело одним нажатием кнопки. Вторым звонком пономарь объявил по всей Керчи кибертревогу — у церкви были такие полномочия. Затем велел Зверофею присматривать за спящей Тайгой и галопом выбежал из трейлера, заперев дверь.

Вскоре пономарь показался из дверей древнего храма. Он с натугой тащил вязанку картонных труб в руку толщиной, перемотанных скотчем. Поделка напоминала забытый в чулане новогодний салют-переросток, который русские так любят запулить в небеса по любому праздничному поводу. Вот только праздника никакого не было, и это вовсе не был салют. То есть, конечно, салют, и даже использованный, но переснаряжённый — работа отняла у пономаря весь вечер.

Название страшного оружия происходило от святого Луки Войно-Ясенецкого, архиепископа Симферопольского, великого искусника гнойной хирургии и периферической анестезии, спасшего своими операциями тысячи рук и ног. Тот родился в Керчи, и слева от входа в храм Иоанна Предтечи о том была мемориальная доска — тем и исчерпывалась вся причастность святого к орудию убийства. Воистину, неисповедимо чувство юмора Божие.

Криво поставив Длань Войно-Ясенецкую в середину газона, Дементий зачиркал зажигалкой, поджигая запальный шнур. Зашипело. Отбежав в сторону, Чеглоков прикурил от той же зажигалки самокруточку и пронаблюдал, как из труб с грохотом вышибных зарядов вздымаются в облаках пыли огненные шнуры. Из вышины пришёл телефонный звонок — длань скинула данные наведения. Параномарь просмотрел маркеры на ганеша-карте и удалил из списка целей лишние, в том числе себя и Яроволка. Всё-таки систему обрубанием проводков так просто не проведёшь. Зловредному Фоме церковник, напротив, ещё добавил стальных клювов в темечко. Длань кратко ударила и погасла, оставив после себя лишь дымящийся картон да острый запах селитры в половине города. Небеса опустели. Дементий Чеглоков осенил себя крёстным знамением, поправил обрезы на портупее под рясой и гигантскими скачками понёсся туда, куда ушла большая часть зарядов — на пересечение Дворянской и Дубинина, к Теплостанской экспедиции.

В окошке трейлера-трапезной скрипуче отъехала форточка, и на газон рыбкой скользнул маленький Зверофей. Покрутив круглой головой, он оценил обстановку, подсмыкнул треники и засеменил за дядей Дементием. Пономарь бегал куда как быстрее, на маленьких ножках за ним было не угнаться. Малыш фыркнул от возмущения и включился. С самого начала жизни в Керчи мама запрещала играть с прекрасными модулями, поставленными ему на день рождения. А без них — разве побегаешь? Крошечный киборг со свежей системой загрузился за какую-то секунду.

Чеглокова, несущегося по Дворянской улице, овеяло шелестом ветра: его обогнала маленькая размытая от скорости фигурка.

В глубине бомбоубежища Филин наконец-то собрал себя в кучку, вытер сопли и прогнал скачущие вокруг мины в галерею — сторожить тылы. На карачках Ваня быстро пополз к выходу — ноги не держали. Первое, что он увидел, с трудом отворив ржавую дверь, был Яроволк, горой лежащий посреди двора в тёмно-кровавой луже. Его грудь вздымалась с хрипом. В стороне, опираясь на забор, шатался последний мосоловский телохранитель, тот самый бычара, которому ещё в начале боя выжгло электронику. В руке злодея плясал обрез, направляемый в голову лежащему киборгу.

Ваня выхватил пистолет и тут же выронил: глючный стрелковый комплекс своей молодецкой напругой доломал ему треснутое ещё в Геленджике ребро. В глазах заплясали звёздочки и красные окошки ошибок. Чортова железяка! Со всех сторон к дому приближались голоса, плясали фонарики в руках бегущих людей. Но не успевали, никак не успевали…

Филин беспомощно наблюдал, как бандит с трудом прицеливается и начинает выжимать спуск, но тут от пролома в заборе метнулась серая молния. Выстрел грохнул, картечь высекла искры из брусчатки в дальнем углу двора, а на руке стрелка повис вцепившийся Зверофей. Бычара взревел, размахиваясь маленьким тельцем, но тут сверкнуло, сухо треснуло, словно ветка в костре, и вражина рухнул оземь. Дарёная дедом Святогором старая командирская зарука на восемьдесят киловольт отработала на славу. Запах озона перекрыл вонь крови, масла и тротила. Малыш Зверофейчик с разбегу въехав коленями в масляно-кровавую лужу, обнял отца.

— Папа… Я… Я разрешу тебе играть в мои сохранёнки в Транспорт Тайкуне! Не помирай!

Яроволк медленно поднял огромную ладонь и погладил сына по голове.

19. Старинная славянская забава

После взрыва рыбинспекции по Керчи ударной волной прокатился лихой погром, старинная славянская забава. У жителей давно накипело. Разбуженные взрывами, обыватели сонно вылезали за новостями в интернетики, и видели там массу интересного.