Kardemomme (СИ)

Ты нужен мне. Простишь меня в последний раз, Исак? Дай мне шанс все исправить…

Какого черта, если все, что я смог сказать - это сраный кардамон. Кардамон. Ты тогда был таким счастливым, пока не появилась Соня с ребятами. А я постоянно хотел целовать тебя. Целовать, не останавливаясь, не прерываясь, даже чтобы вдохнуть. Заставить разомкнуть для меня губы. Заставить стонать и сжимать мои плечи руками, выгибаться подо мной, кричать, срывая голос.

Просто дай мне шанс все исправить. Один чертов крошечный шанс. Просто позволь мне остаться с тобой.

Но ты уходишь. Уходишь. Исак. Этой ночью она снова будет прятать от меня бритвы и лезвия. Но ты никогда не узнаешь об этом.

Ты пытаешься держаться, ведь так? Держать марку, держать лицо. Вот только слишком резкие движения, слишком потерянный взгляд. И слипшиеся кончики ресниц. Почти как тогда, в бассейне.

Я сломал тебя, правда? Сделал то, чего хотел избежать любым способом. Боже. Просто позволь мне все исправить. Позволь мне остаться с тобой.

Ты позволишь?

========== Часть 3. ==========

Он смотрит. Смотрит так, будто сожрать собрался - вот прямо сейчас, за мгновение. Исак чувствует, понимает - ни моргнуть, ни вдохнуть не успеет. И даже чуть подается вперед, захлебываясь терпким ароматом парфюма и самого Эвена.

В горле горячо-горячо, а ладони потеют так сильно, что очень хочется вытереть их о джинсы. Лицо Эвена все ближе. Зрачки так расширились, что глаза кажутся черными. Затягивают, гипнотизируют. Как в дурацких девчачьих историях о вампирах. Пленительных кровопийцах со сладкими поцелуями.

Получается вдохнуть как-то рвано. Легкие ошпаривает, а кровь в висках долбит так рьяно, словно еще мгновение, и черепушка взорвется к хренам рождественской петардой.

Может, тогда это помешательство наконец-то отпустит?

Пальцы впиваются в край стола так, что больно. Уже дыхание на лице, уже кончики загнутых ресниц касаются лица. Не щекотно. Почти лишает сознания. Плавит кости, превращает мозги в кисель или в дым. Сладкий, с привкусом сыра, кардамона, марихуаны.

— Ты так смотришь, Исак, - его дыхание щекочет губы. Его дыхание пьянит и отключает рассудок, как будто кто-то щелкнул рубильником, вырубил предохранитель.

“Это как игра. Игра, в которой тебе будет больно”, - верещит кто-то там, глубоко в голове. Верещит тихо-тихо задушенным сорванным голосом. Как на заезженном диске.

Тебе будет больно.

— Так смотришь… так дышишь… так губы облизываешь…

Не слова, не голос - гипноз, какая-то мантра, заклинание, темная магия из древних пророчеств. Может, что-то из культа Одина? Или вуду?

Исак Вальтерсен, у тебя разжижение мозга. Определенно.

И гул в голове заставляет оглохнуть. Громче, чем Boeing, заходящий на посадку.

— О чем ты думаешь? - глухим шепотом, заставляя волоски на затылке, шее, руках встать дыбом, а табун мурашек броситься врассыпную по коже.

“Думаю, что от тебя надо бежать, не оглядываясь. Думаю, что ты меня выпьешь досуха, а потом и не оглянешься. Думаю… Не могу больше думать…”

— Исак?

Зависнуть, замереть, умереть, раствориться только от того, как светлая прядка красиво падает на лоб. Стянуть бы эту повязку и просто протянуть руку, пропуская волосы сквозь пальцы. Почему-то кажется, что они пахнут травой и миндалем. Не кажется. Не кажется, потому что так близко, потому что уже пьет его, глотает, не давая дышать.

— У тебя какая-то крошка. Вот здесь, - и пальцем от виска вниз по скуле. Легко, почти не касаясь. Чувствуя, как колет кожу, обмирая от того, как вздрагивает Эвен и опускает на мгновение ресницы, прикрывая глаза.

— Почему ты боишься?

“Потому что ты погубишь меня”

— Я не боюсь.

Какая разница, правда? Потом…он подумает об этом потом. А сейчас - не то что в сторону не шагнуть, не оттолкнуть, не отстраниться. Никак. Даже глаз не отвести.

И правда, как будто гипноз.

“Я бы смотрел на тебя вечно. Не только смотрел”.

— Что же ты делаешь со мной, Исак? Не соображаю совсем. Слышишь, как сердце стучит?

И тянет руку к своей груди, тянет на себя, зажимая между своим телом и столом. И смотрит, так смотрит, пробираясь под кожу, впитываясь, просачиваясь куда-то под ребра. И не вынуть уже, не выковырять, не избавиться.

— Не бойся.

Близко, так близко. И когда губы касаются губ - это разряд тока, это взрыв в каждой клеточке тела, это такая нежность, что струится по венам, заменяя кровь. Наверное, это похоже на смерть.

“Не бойся”.

“Я не боюсь. Я не боюсь, что бы там ни было дальше”.

========== Часть 4. ==========

Комментарий к Часть 4.

всего лишь диалог

— Что-о? Нет, ну, что? Черт, Исак, давай, говори.

— Как ты умудряешься не моргать?

— Ха, тебе просто дым в глаза попадает. Никто не может не моргать. Я просто… хм… ну… Любуюсь? Знаешь ли, ты горяч не только когда спишь.

— …

— Воу, это ты что? Покраснел?

— Отвали.

— Иди сюда, дурачок. Одна затяжка, и ты перестанешь стесняться.

— Раздавишь, придурок. Я же пошевелиться не могу, не то что…

— Помолчи. Смотри на меня. Рот приоткрой, глаза можешь закрыть. … Вот так. Молодец. Еще раз. … Выдыхай, Исак. Знаешь, у тебя мягкие губы и вкус арбузов. Любишь арбузы?