Кардинал Ришелье

«Смерть положила предел подвигам Банера; его умертвил яд излишеств и волнений. Хотя и с переменным счастьем, он доблестно поддерживал честь шведского оружия в Германии и вереницей побед показал себя достойным учеником своего великого наставника в военном деле. Его всегда занимали обширные планы, которые он умел хранить в тайне и выполнять быстро; он был рассудителен в опасностях, в превратностях судьбы проявлял себя более достойно, нежели в счастье, и страшнее всего был тогда, когда его считали на краю гибели. Но добродетели героя соединялись в нем со всеми теми изъянами и пороками, какие порождает или, по меньшей мере, питает военное ремесло. <…> Более восьмидесяти тысяч человек пало в данных им многочисленных сражениях, и до шестисот неприятельских штандартов и знамен, отправленных им в Стокгольм, были свидетельством его побед».

Потеря этого полководца весьма чувствительно отразилась на состоянии шведских войск. Офицеры тут же начали требовать уплаты им давно задерживавшегося жалованья, дисциплина упала. Тем не менее положение императора Фердинанда III стало критическим, и ему лишь с огромным трудом удалось вытеснить шведов из Богемии.

Взятие Эдена и Арраса

Битвы между двумя нациями

продолжались в крупных масштабах…

Жан-Батист-Оноре КАПФИГ

Положение на фронте в испанских Нидерландах также характеризовалось решительным наступлением французской армии, командовать которой в 1639 году был назначен 37-летний родственник кардинала де Ришелье по материнской линии Шарль де Ля Порт, маркиз де Ля Мейерэ. Этот человек рано остался сиротой и также воспитывался в доме известного нам дядюшки Амадора де Ля Порта. Он считался специалистом по взятию крепостей и 29 июня 1639 года был назначен маршалом Франции.

Столь высокое назначение стало для него наградой за успешное взятие хорошо укрепленной испанцами крепости Эден, что к западу от Арраса.

В начале июня Людовик XIII, пожелавший принять участие во взятии Эдена, лично прибыл к войскам. Он побывал на позициях и остался весьма доволен тем, как ведется осада, о чем он тут же написал своему первому министру:

«Я не могу выразить Вам то удовлетворение, которое вызывает у меня месье де Ля Мейерэ <…> равно как и те, кто служит под его командованием».

Кардинал де Ришелье тоже был очень доволен своим родственником, о чем свидетельствуют следующие слова из его письма к графу де Шавиньи:

«Эден осажден, и я уверен в благополучном исходе. Месье де Ля Мейерэ получил мушкетную пулю, которая, к счастью, застряла в его колете из буйволовой кожи».

С этим родственником кардиналу, можно сказать, повезло. Он прекрасно показал себя и под Эденом, а также в последующих сражениях.

27 июня 1639 года французам удалось прорыть подкоп под крепостную стену Эдена и заложить там мощный заряд. Раздался оглушительный взрыв, и он пробил в стене огромную брешь. В те времена при осадах это считалось за счастье. К бреши тут же бросились солдаты, и началась бойня. А через два дня город капитулировал. После этого прямой путь во Фландрию был открыт, и по нему французская армия двинется в самом ближайшем будущем.

Отмечая этот военный успех, следует сказать, что за годы непрекращающихся войн во Франции выросла целая плеяда молодых способных военачальников. Среди этих «выдвиженцев» следует назвать уже упомянутых маркиза де Ля Мейерэ и Жана де Гассиона (он стал маршалом в 1643 году), а также Шарля де Шомберга-младшего (сына маршала Анри де Шомберга), виконта де Тюренна, графа де Гебриана и некоторых других. В 1639 году де Гассиону было всего 30 лет, Ля Мейерэ и Гебриану – по 37 лет, Шомбергу – 38 лет, а Тюренну вообще 28 лет. Все это свидетельствовало о том, что Франция могла с уверенностью смотреть в будущее и продолжать борьбу на разных фронтах.