Кардинал Ришелье

На рассвете 8 октября Гастон в сопровождении 30 верных ему дворян, из которых лишь четверо знали об истинной цели «охоты», выехал из Брюсселя и вечером того же дня пересек границу Франции. На следующий день в районе Суассона его встретил сам сюринтендант финансов Бутилье, имевший при себе 135 тысяч ливров для погашения срочных долгов дофина. Первое, что услышал Бутилье, была просьба Гастона: «Побыстрее накормите нас, а то мы не ели и не пили целых восемнадцать часов».

21 октября Гастон и Людовик XIII встретились в СенЖермене. Приблизившись к королю, Гастон заявил, явно волнуясь: «Не знаю, страх или радость мешают мне говорить, но мне ничего не остается, как просить Вас простить меня за все, что было». Король обнимает брата, затем — Пюилорена.

В это время появляется Ришелье. Гастон идет ему навстречу и заключает в объятия. Людовик XIII назидательно говорит: «Брат мой, я прошу Вас любить господина кардинала».

«Я буду любить его как самого себя, и я решил во всем следовать его советам», — отвечает Гастон.

Разумеется, мало кто из участников и свидетелей этого спектакля верил в искренность главных действующих лиц. Ришелье меньше, чем кто-либо другой, верит словам Гастона, равно как и его подписи под примирительным актом. Но главная цель достигнута — наследник престола выведен из-под влияния врагов Франции и возвращен на родину. Демонстрируя примирение, Ришелье решил укрепить союз с необходимым ему Пюилореном, имевшим на Гастона очень большое влияние. 28 ноября того же, 1634 года он отдает ему руку своей кузины мадемуазель де Поншато. Молодожены получают в подарок от короля титулы герцога и герцогини д'Эгийон. Трудно сказать, был ли брак с двоюродной сестрой кардинала счастливым для Пюилорена, но он оказался недолгим. Всего лишь через год семейной жизни бедняга Пюилорен неожиданно для всех отошел в мир иной. Впрочем, вскоре за ним последовала и его супруга.

Как и было предусмотрено, Гастон с женой обосновались в Блуа в ожидании решения комиссии, созданной по распоряжению Людовика XIII для проверки законности их брака. В августе 1635 года ассамблея высшего духовенства галликанской церкви, не без влияния кардинала Ришелье, утвердит решение комиссии о признании этого брака недействительным. Гастон вынужден был подчиниться, но одновременно направил папе римскому тайное послание с просьбой признать брак с Маргаритой де Водемон законным. Узнав о двойной игре Гастона, Ришелье поспешил направить в Рим вслед за письмом дофина специального представителя — епископа Монпелье с миссией добиться утверждения решения, принятого королем Франции и галликанской церковью.

В целом же Ришелье мог быть доволен результатами своей деятельности в истекшем году: Лотарингский дом, столетиями досаждавший Франции, фактически перестал существовать, Лотарингия превращена во французский аванпост на германских границах, наследник престола вырван из-под влияния врагов Франции и возвращен на родину.

Между миром и войной

Реальная угроза выхода Швеции из войны после поражения при Нердлингене побудила Ришелье вплотную заняться военными приготовлениями. Расстановка сил в Европе и все более настойчивые требования последних союзников в Германии, а также Швеции и Соединенных провинций прямого вмешательства Франции в войну не оставляли кардиналу иного выхода. Возможности успешно проводимой в течение полутора десятилетий «дипломатии пистолей» к концу 1634 года были практически исчерпаны. Наряду с военными приготовлениями Ришелье с головой окунулся в напряженную работу по дипломатической подготовке вступления Франции в войну. Первоочередная забота — укрепление старых и заключение новых союзов. В этом плане усилия дипломатии Ришелье сосредоточились на четырех основных направлениях.

8 февраля 1635 г. был подписан договор об оборонительном и наступательном союзе с Соединенными провинциями. Обе стороны обязались выставить по 25 тысяч пехотинцев и 5 тысяч кавалеристов для участия в предстоящих боевых действиях в испанских Нидерландах, где они должны были поддержать освободительное восстание, подготовку которого брала на себя Голландия. В будущем предполагался раздел испанских Нидерландов между Францией и Соединенными провинциями. Кроме того, стороны договорились «направить в море по 15 кораблей с целью очистить Океаническое море (прибрежную Атлантику и Северное море. — П. Ч.) и канал (Ла-Манш. — П. Ч.), а также держать берега свободными» от вражеских войск. Ришелье считал союз с Голландией — непримиримым врагом Испании — самым надежным для Франции.