Кардинал Ришелье

Как видим, молодой государственный секретарь преуспел более на военном поприще, нежели на дипломатическом. Твердости, столь необходимой в военном управлении, ему было не занимать, а вот знания европейских проблем ему пока явно недоставало. Вместе с тем нельзя не видеть, что просчеты Ришелье во внешней политике были, можно сказать, запрограммированы той общей стратегической линией, которая проводилась Марией Медичи. Ришелье пока еще только проводник чужой политики. За его спиной стояли Кончини, другие влиятельные члены Королевского совета, да и он сам не определил еще своего отношения к этой политике. У него пока не было собственной идеи внешней политики — того, что Сюлли называл «великим замыслом».

Но, несомненно, Ришелье был в поисках этой идеи, и те примерно пять месяцев, которые ему довелось пробыть на посту государственного секретаря по военным и иностранным делам, стали для него серьезной школой политического возмужания.

Он сумеет извлечь правильные уроки из допущенных в этот период ошибок и просчетов, преодолеть старые заблуждения, расширить свой политический кругозор и в конечном счете в целом реалистично определить государственные интересы Франции. Этот пятимесячный опыт — своеобразная генеральная репетиция для Ришелье перед тем политическим спектаклем, в котором он предстанет одновременно в двух амплуа — режиссера-постановщика и исполнителя главной роли.

Падение

К середине апреля 1617 года мятежные принцы сложили оружие. К нескрываемой радости королевы-матери, отпала необходимость отъезда Людовика XIII в армию. Мог «расслабиться» и ее фаворит — маршал д'Анкр, отправившийся на несколько дней в Нормандию. Его отсутствием поспешил воспользоваться любимец короля Альбер де Люинь. Он убедил Людовика XIII покончить наконец с ненавистным временщиком. Преодолев страх и сомнения, король дал согласие на акцию, доверенную капитану королевских мушкетеров де Витри.

Непомерные амбиции Кончини перешли все границы. Однажды на заседании Королевского совета он самовольно занял место отсутствовавшего в тот день короля, шокировав даже своих приближенных. Кончини откровенно домогался звания коннетабля Франции. Он настолько зарвался в своих претензиях, что перестал обращать внимание на предостережения своей более предусмотрительной жены, тщетно уговаривавшей его уехать подобру-поздорову в Италию, прихватив нажитое. Ришелье в «Мемуарах» утверждает, что даже Мария Медичи, порядком уставшая от постоянных домогательств ненасытного итальянца, советовала ему покинуть Францию. Однако маршал д'Анкр не внял благим советам.

Тиранические повадки временщика угнетали даже его ближайших помощников. Барбен вынужден был однажды заявить протест против унизительного обращения с ним маршала д'Анкра. Осторожный Ришелье не рисковал показывать свои эмоции, но и его терпение было не безгранично. Епископ Люсонский подумывал даже о возвращении к духовной карьере — возвращении, конечно же, временном, но в сложившихся обстоятельствах необходимом. Он даже присмотрел для себя Реймсское архиепископство, после чего надеялся получить желанную кардинальскую шляпу. Ришелье попытался заговорить об этом с папским нунцием, но монсеньор Бентивольо не поддержал разговора, полагая, что его «друг» Ришелье еще слишком молод.

Интуиция подсказывала Ришелье: приближается конец правлению Кончини. Он понимал: в его интересах как можно скорее отдалиться от ненавидимого обществом временщика и сохранить тем самым перспективу на будущее. Если верить воспоминаниям Ришелье, то он пытался обратить внимание Марии Медичи на опасность для спокойствия в государстве чрезмерного влияния маршала д'Анкра. Он утверждал даже, будто просил королеву-мать об отставке. «Я отправился в Лувр, — пишет Ришелье. — В беседе с королевой я настойчиво просил ее позволить Барбену и мне выйти в отставку. Она сказала, что даст ответ через восемь дней (к этому времени в Париж из Нормандии должен был вернуться маршал д'Анкр. — П. Ч.). Это меня остановило…» — с горечью добавляет Ришелье, намекая на развернувшиеся за эти дни события, изменившие его жизнь на долгие годы.

Чувствуя приближение грозы, а быть может, и зная о заговоре, Ришелье пытается сблизиться с тем, кого считал наиболее вероятным кандидатом в правители Франции, — Альбером де Люинем. Он предлагает ему свои услуги в качестве… осведомителя при королеве-матери и ее фаворите. Через своего шурина дю Пон Курле Ришелье передает де Люиню письмо следующего содержания: «Господин де Люсон (т. е. Ришелье. — П. Ч.) вступил в должность государственного секретаря с намерением служить королю, а не какому-либо другому лицу. С крайним неудовольствием он видел, что дела идут из рук вон плохо и что Его Величество не удовлетворен этим. Покойный отец господина де Ришелье с большим усердием и верностью служил предыдущим королям. Если Его Величество пожелает воспользоваться услугами сына и видеть его в числе своих министров, то Вы, месье, будете в курсе всех решений, принимаемых на секретных совещаниях у королевы».