Кардинал Ришелье

Да, Ришелье был спасен, он получил еще одно, пожалуй, самое веское доказательство нерасторжимой связи короля с ним и его политикой. Мария Медичи и ее клан проиграли в этой решающей схватке. С легкой руки соратника Ришелье графа де Ботрю — одного из первых членов созданной кардиналом Французской академии — 10 ноября 1630 г. войдет в историю Франции как «день одураченных».

* * *

Людовик XIII немедленно созвал Королевский совет, на котором объявил об отстранении канцлера Мишеля де Марильяка от должности. Хранитель печати был взят под стражу и выслан из Парижа, два года спустя он умрет в заточении. Его родного брата маршала Луи де Марильяка, возглавлявшего в тот момент армию в Северной Италии, объявили изменником. Арестовать его приказано было маршалу Шомбергу.

Аресты ближайших помощников буквально раздавили Марию Медичи. Она переживала глубокое душевное потрясение. Между тем двор ее опустел. Все, кто еще вчера искал ее расположения, заискивал перед ней, клялся в верности, куда-то исчезли… Королева осталась одна.

Однако Мария Медичи еще на что-то надеется, еще пытается вернуть себе прежнее влияние. Она преследует короля, используя каждый удобный случай, чтобы очернить «злодея»-кардинала. В ход идут слезы, улыбка, ласка, угрозы. В своей одержимости королева отвергла последнюю возможность, предоставленную ей Людовиком XIII, помириться с Ришелье. Что касается кардинала, то он был верен своей давно избранной тактике и демонстрировал почтительное отношение к королеве-матери, готовность служить ей, как и прежде. Увы, старания короля оказались тщетными. Мария Медичи в своей ненависти сама лишила себя последнего остававшегося ей шанса. Поведение королевы-матери стало настолько скандальным, что Людовик XIII повелел ей удалиться из Парижа в Компьен. Но и там, в нескольких лье от столицы, она не прекращала своих нападок на Ришелье. Тогда король предписал ей отправиться в ссылку, предоставив самой сделать выбор между Анжером и Невером. Тем временем из Парижа в конце января 1631 года незаметно исчез Гастон Орлеанский. Этот трусливый лицемер первым поспешил поздравить Ришелье с победой, одержанной над его родной матерью, а потом, воспользовавшись сумятицей, тайно уехал в Орлеан, откуда через несколько месяцев перебрался в Безансон, находившийся тогда под управлением Испании. Заручившись обещанием помощи от Мадрида, Гастон начал формировать армию для похода на Париж. В это же время Мария Медичи развернула против Ришелье активную кампанию ругательных писем, в составлении которых принимал участие опытный памфлетист Матье де Морг, некогда служивший у Ришелье, а затем переметнувшийся к его врагам. В короткие сроки Париж наводнили враждебные Ришелье памфлеты. Вот один из такого рода анонимных памфлетов:

Он желчи едкие потоки
Разбавит сладостью медовой,
И так его коварно слово.
Как и дела его жестоки.
Он лаской своего добьется.
На ровном месте не споткнется,
Зарежет, источая лесть,
И не узнать, каков он есть.[15]

Кардинал ответил тем, что в том же 1631 году основал «Gazette» — правительственную газету, в которой давал отпор нападкам и разъяснял смысл своей внутренней и внешней политики. Поскольку кампания не прекращалась, Людовик XIII сделал Марии Медичи очередное внушение и поторопил с отъездом.

Королева принимает решение бежать из страны. 20 июля 1631 г., заручившись содействием своего духовника и одного из офицеров охраны, она осуществляет это намерение. В скором времени она объявится в нидерландских провинциях Испании, откуда впоследствии переберется в Кёльн. «Покидая королевство, она уходила также и из истории», — образно заметил один из французских авторов.

Когда в Париже стало известно о бегстве королевы-матери, Людовик XIII распространил декларацию, осудившую антигосударственные действия Марии Медичи, на все ее имущество во Франции был наложен секвестр. Всех, кто так или иначе способствовал побегу, объявили государственными преступниками. Вплоть до своей смерти в добровольном кёльнском изгнании в 1642 году Мария Медичи не получит прощения от оскорбленного сына. Она умрет в бедности, забытая всеми.

«Отъезд королевы-матери и Монсеньора (Гастона Орлеанского. — П. Ч.), — вспоминал впоследствии Ришелье, — избавил королевство от грозивших ему несчастий. Те, кто мог бы причинить много зла, лишились возможности сделать это».

* * *

Поражение «одураченных» значительно укрепило позиции Ришелье. Свидетельством этого было, в частности, решение короля, принятое в сентябре 1631 года, о возведении фамильного удела Ришелье в герцогство и пэрство. Отныне кардинал и главный государственный министр становился герцогом и пэром Франции. Так завершилось для него это опасное испытание. Отныне он — подлинный правитель Франции на все оставшиеся ему 11 лет жизни.