Кардинал Ришелье

…Когда придет время умирать, Ришелье ответит на обращение причащавшего его священника простить врагам своим, что у него не было личных врагов, а были только враги государства, которых он никогда не прощал… Не отделяя свои интересы от интересов государства, он и врагов своих совершенно искренне причислял не к личным противникам, а к государственным изменникам, которые должны нести наказание независимо от занимаемого ими в обществе положения.

И тогда, и позднее многие возлагали на совесть Ришелье казнь маршала де Марильяка, не замешанного непосредственно в антиправительственном заговоре, объясняя это исключительно жестокостью кардинала. Сам маршал лучше других понимал причину своего ареста. «Мой браг, хранитель печати, и я. мы всегда были верными слугами королевы-матери», — заявил он прибывшему арестовать его Шомбергу. Из Фоглиццо, близ Турина. Марильяк был доставлен в Верден, где был заточен в крепость, а затем переправлен в Париж. Процесс над ним продолжался 18 месяцев, и, по всеобщему признанию, большинство выдвинутых против маршала обвинений были неубедительными. Кроме того, были нарушены процессуальные нормы. Тем не менее обвиняемому был вынесен приговор, и 10 мая 1632 г. при большом стечении народа он был обезглавлен.

В чем же заключался смысл казни человека, чья вина не была убедительно доказана?

Вряд ли можно все списать на мстительный характер Ришелье. Во-первых, по природе своей он не был жесток, хотя и не забывал нанесенных обид; во-вторых, гораздо больше шансов быть казненным имел не Луи, а Мишель де Марильяк — хранитель печати и первый советник Марии Медичи, тем не менее ему позволили умереть в тюрьме, а не на плахе. Здесь, по всей видимости, необходимо учитывать тот факт, что Ришелье больше всего опасался вооруженной оппозиции, а маршал де Марильяк пользовался влиянием в армии. Предав его казни, Ришелье надеялся морально сломить тех, кто еще не отказался от сопротивления центральной власти, кто не расстался с мыслью о мятеже.

У кардинала были все основания испытывать опасения за прочность положения своего правительства, так как в это самое время Гастон Орлеанский пытался разжечь пламя нового мятежа. Ришелье располагал сведениями о вовлечении в этот заговор губернатора Кале, о попытках Гастона вызвать недовольство гугенотов поверженной Ларошели. Но более всего кардинала беспокоили действия губернатора Лангедока Анри де Монморанси — того самого, кто еще совсем недавно предлагал ему убежище в одном из своих владений.

Это был один из самых родовитых и знатных дворян Франции. Он не принадлежал к противникам Ришелье, скорее всего, даже относился к нему дружелюбно и уважительно. Но, на свою беду, он находился под сильным влиянием жены, ярой сторонницы Марии Медичи и Гастона Орлеанского. Герцогиня де Монморанси числила себя среди самых непримиримых противников кардинала, именно она толкнула мужа на путь государственной измены.

Весной 1632 года Монморанси открыто перешел на сторону Гастона, возглавив мятежную армию. Казнь Марильяка была запоздалым предупреждением Монморанси.

1 сентября 1632 г. в сражении при Кастельнодари королевская армия наголову разбила мятежников, а их предводитель Анри де Монморанси, получивший 10 серьезных ранений, был взят в плен. В обществе надеялись, что, учитывая высокое происхождение герцога, он будет прощен. Пошли многочисленные ходатайства к Людовику XIII и к Ришелье. «Нынешнее положение дел таково, что диктует потребность в большом уроке», — отвечал кардинал.

30 октября 1632 г. герцог де Монморанси, едва оправившийся от ран, был публично казнен. Эта казнь вызвала глубокое потрясение в обществе. Ведь речь шла о человеке, чья родословная насчитывала более 700 лет, о первом дворянине королевства, следующем после принцев крови, он был молод, знатен, популярен и даже любим, это был сам символ древнего французского дворянства. Но король и здесь проявил полную солидарность со своим министром. Светским ходатаям за жизнь Монморанси Людовик XIII ответил, как и подобало примерному ученику кардинала Ришелье: «Я не был бы королем, если бы позволил себе иметь личные чувства».

Казнь Монморанси знаменовала триумф абсолютизма над сепаратизмом аристократии, чье сопротивление было сломлено стараниями Ришелье. Это событие подвело символическую черту, обозначившую завершение первого важного периода в правлении Ришелье. Каковы были его результаты? Они очевидны.