Кардонийская петля

– Если тебя и нужно фотографировать для энциклопедии, то именно сейчас, – подытожил дер Даген Тур.

– У тебя на удивление хорошее настроение, кузен.

– Я давно не играл в опасные игры, Нестор. Соскучился.

Помпилио и в самом деле преобразился: он был весел, много шутил и за обедом выпил бутылку белого вина.

– Как ноги?

– В какие-то моменты думал, что упаду, но после того, как всё закончилось, ни разу не принял болеутоляющее.

– Ты ещё не выздоровел.

– Я знаю. Просто у меня хорошее настроение.

На горизонте, далеко-далеко за лобовыми окнами капитанского мостика «Длани», показались длинные башни Убинура, из-за которых город походил на коробку вставших на дыбы карандашей. Но это было приятное впечатление: Убинур стремился вверх, к облакам, к звёздам, именно таким должен быть город, связанный с Герметиконом.

– Я снова везу тебя в сферопорт, – негромко произнес Нестор, напоминая о давних загратийских событиях.

– Только в этот раз мы сражались на одной стороне.

– Кузен, пообещай в ближайшее время не покидать Убинур, – улыбнулся Гуда. – Не хочу, чтобы получилось, как тогда.

Катастрофа в Пустоте, исчезновение на полтора года, таинственное возвращение на неизвестном цеппеле, взорвавшемся над сферопортом провинциальной планеты… Тогда всё началось с того, что Нестор доставил дер Даген Тура в сферопорт Альбург.

– Расскажешь как-нибудь, где тебя носило?

Официально считалось, что Помпилио потерял память и поэтому не мог никому поведать о приключениях, однако Нестор не сомневался, что дер Даген Тур лукавит.

– Как-нибудь, – обронил Помпилио.

– Ты пообещал.

– А пока я побуду на Кардонии, – легко продолжил дер Даген Тур. – Дела не закончены.

– То есть ты поверил Махиму?

– Он выглядел искренним. К тому же принял предложение.

– Но что теперь?

– Остались двое. – Помпилио тяжело вздохнул. – Арбедалочик и… И не Арбедалочик.

– До галанита будет трудно добраться, – заметил Нестор. – Он ведь в Линегарте?

– Да, – подтвердил дер Даген Тур. – Он там.

* * *

Линегарт был не только самым старым, но и самым большим городом Кардонии: размерами и населением он превосходил даже сферопорт планеты – Унигарт. Линегарт был столицей огромного континента, представляющего собой единую страну, а значит – богатым городом. Здесь, а не в Унигарте, располагалась знаменитая Фермерская Биржа, на которой проводились основные сделки по урожаю, а уже потом зерно, скот и прочие товары отправлялись в порты. Здесь билось коммерческое сердце Приоты.

Линегарт был современным городом: во имя новых зданий приотцы безжалостно сносили старинные постройки, а когда на Кардонии вошли в моду автомобили, то им в угоду были расширены почти все улицы. Провинциальный Линегарт стремился продемонстрировать, что идёт в ногу со временем, но…

Линегарт никогда не был красивым. Даже старые его постройки, чудом спасшиеся во время многочисленных перестроек и модернизаций, выглядели невзрачно и серо. Новые же, выстроенные в стиле безжалостной функциональности, также не вызывали восхищения. Не завораживали, подобно изысканно-великолепным адигенским строениям, не поражали грандиозностью, как галанитские небоскрёбы.

Прагматичные и простоватые приотцы о красоте особенно не задумывались и даже частные свои виллы поручали «создавать» местным архитекторам, получая уменьшенные копии безликих городских построек. Но и этого им оказалось мало! Больше всего Арбедалочика раздражала привычка местных богатеев лепить роскошные виллы где придётся. Поле, выпас, элеватор, дорога для паротягов и тут же – двухэтажное здание, окружённое небольшим садом. Будто густые деревья способны защитить от «прелестей» бездумно подобранного окружения! Возможно, коренные приотцы и в самом деле обожали аромат аутентичного навоза, но Абедалоф сельскохозяйственные испражнения не терпел, гулом паротягов не восхищался и в качестве резиденции выбрал дом в десяти лигах от города, уединённо стоящий на лесистом берегу Хомы.

А «изыски» местной архитектуры стали у Абедалофа поводом для бесконечных шуток.

– Архитектурная мысль Приоты замерла на изучении прямого угла. Не спорю: строитель должен понимать, что это такое, и уметь воссоздавать пересечения под девяносто градусов в своих творениях, но здесь всё прямоугольное! Вообще всё, слово скаута! Даже кресла! Орнелла, ты видела сад? Дорожки выложены прямоугольной плиткой и пересекаются строго перпендикулярно! Как разлинованные тетрадки! Слово скаута: местные – идиоты!

– Вям!

– Да, Эбни: поголовно!

Арбедалочик любил «дикие» парки, искусно имитирующие естественное буйство природы, заблудившись в которых вдруг забываешь о том, что всё вокруг – плод усилий садовников, и чувствуешь себя в сердце неизведанного острова. Арбедалочику нравилось проваливаться в иной мир, и упорядоченные приотские сады наводили на него тоску.