Карелия

Вот так меня и лечили, от дистрофии через рот, а от страха голода такими простыми, но удивительно действенными приёмами. После возвращения мне Браунинга, я засыпала, обязательно засунув руку под подушку и чувствуя одновременно гладкую ласковую поверхность одной из перламутровых пластин на ручке и ломоть хлеба в тряпочку завёрнутый. И эти два предмета, а вернее олицетворяемая ими суть, дарили мне спокойствие и чувство умиротворённого спокойствия, защищённости. Если кто-то попытается объяснить эту глупость с точки зрения любого человека, ему не составит труда это сделать, я сама не дура и понимаю, что как несчастные шесть маломощных патронов не сильно спасут, если действительно заварушка какая-нибудь начнётся, как и то, что один ломоть хлеба не сможет защитить меня от голода… Но рациональные объяснения и логика обычно бессильны против фобий. Мне Сосед рассказывал, что многие из переживших Страшную Ленинградскую БЛОКАДУ, пережившие холод, голод, бомбёжки и обстрелы потом всю жизнь никак не могли согреться и хранили дома мешки с сухарями, без которых им становилось плохо и неуютно, даже если дома было много другой еды…

Сосед мне рассказал про фобии, их множество и что это едва ли не бич современного ему мира, что люди годами и десятилетиями мучаются, посещают психолога, психиатра или психоаналитика и далеко не всегда им удаётся эффективно помочь. Но случай со страхом от пережитого голода в этом плане стоит особняком уже даже потому, что у него в отличие от большинства фобий легко определяется причина и отправная точка в виде реально пережитого серьёзного потрясения, физического, а не надуманного, как часто бывает. И в народе, оказывается, уже давно наработаны простые и эффективные средства вроде куска хлеба под подушкой. И вот то, что я не набросилась и не сожрала его, когда меня атаковала первая атака страха, оказывается, является очень хорошим признаком. И уже дважды я сумела от этой подпорки на ночь отказаться. И как мне тётя Клава сказала, что я уже выздоравливаю не только телом, но и душой…

В прочем, все люди разные, да и глубина пережитого может быть гораздо больше, чем у меня. Так что я отдаю себе отчёт, что тут мне слишком уж гордиться не имеет смысла, скорее это нужно проводить по графе "Повезло"! Но и это, как сказал Сосед неплохо! Везение – это такая эфемерная категория, которую почти нельзя измерить или увидеть. Но при всей её эфемерности она есть и примеров этому масса. Почти каждый знает о наличии как патологически невезучих людей, так и о везунчиках. И если жизнь тебе подкидывает демонстрации того, что госпожа Фортуна к тебе достаточно благосклонна, то этому нужно радоваться и не забывать каждый раз благодарить судьбу и никогда не зазнаваться и не провоцировать Удачу! Не дай бог, если обидится…

Глава 33 12 декабря. Медаль

Утро пятницы двенадцатое декабря ничем не отличалось от других. Я отошла от ежедневных допросов и уже втянулась в свой придуманный распорядок. Процедур у меня не было, если не считать выдаваемую мне аскорбинку, поливитамины и рыбий жир. Вес у меня ещё не восстановился, но я уже начала округляться в разных местах, да и силы уже появились, так на третий этаж я поднималась уже за один раз и без одышки.

Но гораздо важнее, что я перестала смотреть на еду с явным повышением настроения и хотеть её съесть быстрее и ещё попросить и съесть. И даже с набитым животом продолжать оглядываться в поисках чего бы ещё сожрать… То есть вовремя остановиться, а не тогда, когда уже просто не лезет ничего в горло и живот раздут как глобус. Знаете, сказать это гораздо легче, чем сделать, как и есть неторопливо, даже специально медленно, пережёвывать каждый кусочек, а не хватать пытаясь скорее проглотить. Я по совету Соседа сначала заставляла себя вдумчиво почувствовать каждый кусочек, отвлечься от охватывающего меня желания всё сожрать-проглотить, вплоть до паники, что кто-нибудь может отнять у меня, если я не успею сама раньше. Теперь могу почти спокойно, почти как раньше относиться к еде, почти, потому, что как раньше уже никогда не будет и это моё внешнее поведение требует от меня внутренней концентрации и обязательного контроля. Если не контролировать, то страх нашедший в голове свою тропинку вернётся в любой момент и, скорее всего, снова его выгнать будет гораздо сложнее. Я как раз зашла в свою палату, хоть в ней ещё стояли три кровати, но я в ней всё время была одна и уже привыкла, считать её своей. И только собиралась пойти в санкомнату, чтобы обтереться после физических упражнений, как сзади открылась дверь и в неё вошли майор Николаев и ещё один военный с четырьмя ромбами в петлицах.

От неожиданности я села на свою кровать…

— Ну здравствуй, Комета Луговых!

— Здравствуйте… — вот и кончилось моё пребывание в этом уютном тыловом уголке, мелькнуло в голове…