Карело-финские мифы

Для народов, живущих охотой, характерны тотемические мифы о браках с животными. Женихами, искавшими невест среди людей, были не только медведи. В сказке саамов Кольского полуострова говорится о старике и старухе, у которых были три дочери. Однажды они услышали воронье карканье у вежи, открыли дверь, и ворон, обернувшись человеком, сосватал у них одну дочь. Следующим женихом оказался тюлень. Последним взял в жены их дочь северный олень — Мяндаш. Через некоторое время старики пошли проведать дочерей. У вороньей жены был выклеван глаз, а у супруги тюленя отгрызена рука. Благополучно оказалось лишь в веже у оленя: тот всегда приносил с охоты свежего мяса, а войдя в вежу, становился человеком. Старики остались жить у Мяндаша, но однажды жадная старуха возмутилась обычаям, которым следовала ее дочь: та каждую ночь выбрасывала оленьи шкуры, куда мочились маленькие дети Мяндаша. Дочь послушала мать и повесила сушить шкуру. Вернувшийся Мяндаш учуял запах человеческой мочи и не смог обернуться человеком. Так он и ушел в тундру, а за ним — его дети. Даже грудной ребенок стал олененком-сосунком. Мать пыталась вернуть хотя бы младшего, но тому дикое раздолье оказалось милее человеческого жилья. Тогда мать закляла его: пусть стережется дурного человека, к хорошему же охотнику пусть выходит сам, чтобы стать ему пищей.

Жена Мяндаша вновь вышла замуж — за обыкновенного человека. Тот не был удачлив в охоте, и жена в своей песне сетовала на голодную долю. Однажды во сне ей привиделся Мяндаш: он пожалел жену и обещал, что в «святом месте» — у сейда — новый муж сможет подстрелить оленя. Пусть только не выносит на улицу его шкуру — постель. С тех пор охотничья удача не оставляла людей. Лишь однажды хозяйка вновь вынесла шкуру просушиться — и она исчезла.

Сказка-миф о женитьбе на чудесных животных обнаруживает представления об устройстве мира у саамов. Животные, которые олицетворяли чуждые для человека стихии — воздух и море, оказываются опасными партнерами: их жены, одноглазая и однорукая, сами обретают черты существ иного мира. Олень — обитатель земли — ближе всех к людям. Недаром так популярен был олень в древнем искусстве народов Евразии — в зверином стиле.

Олень Мяндаш — первопредок саамов

Древний миф повествует о происхождении кольских саамов от чудесного оленя-оборотня Мяндаша, звавшегося Мяндаш-парнь («Мяндаш-парень»), Мяндаш-пырре («Мяндаш-благо»). В некоторых мифах Мяндаш — сын нойды (шаманки) Коддь-акки («дикарьей старухи»), зачавшей Мяндаша в облике важенки от дикого оленя. Коддь-акка обернулась женщиной, но ребенок родился оленем. Узнав, кто его отец, Мяндаш ушел в тундру к диким стадам. С появлением Мяндаша среди диких оленей человек получил возможность охотиться на них, ведь они стали его родичами и теперь сами поддавались охотникам.

Другой вариант мифа повествует о том, что Мяндаш — сын Мяндаш-девы, важенки, способной, как и он, превращаться в человека. Мяндаш живет как люди: охотится, заготавливает дрова. Вежа построена Мяндашем из оленьих костей и шкур: ее крыша — ребра, опоры — ноги оленя, даже камни очага напоминают оленью печень. В веже Мяндаш перекидывается и становится человеком, вне вежи он олень (вспомним о превращениях Солнца Пейве — входя в свою вежу, он становился человеком).

^{Пластина прорезная с изображением антропоморфных фигур под сводом из лосиных голов на ящере. VIII–IX вв. Латунь, литье. 8,1 x 4,8 см. ЧКМ № 978.}

^{Государственное краевое бюджетное учреждение культуры «Чердынский краеведческий музей им. А. С. Пушкина»}

^{Пластина прорезная с изображением человеколося на ящере. XII–XIII вв. Бронза, литье. 6,3 x 2,6 см. ЧКМ № 958/10.}

^{Государственное краевое бюджетное учреждение культуры «Чердынский краеведческий музей им. А. С. Пушкина»}

Среди бронзовых литых фигурок упоминавшегося в начале книги пермского звериного стиля есть изображения людей, а иногда и целых семей со взрослой парой и ребенком, которые стоят на ящере. Одна такая композиция включает «пермскую мадонну», кормящую грудью своего младенца (ажурная бляшка с этой сценой хранится в Эрмитаже, среди других мадонн), что напоминает и легенды о Золотой бабе. Над счастливым семейством — свод из смыкающихся симметрично голов оленя или лося, по сторонам свешиваются шкуры. Очевидно, перед нами жилище тотемических первопредков. Но жилище в архаичных культурах само имеет сложную символику: оно воплощает вселенную. Недаром обитатели оленьего жилища стоят на ящере, ведь ящер — существо преисподней. Получается, что в звериных образах воплощен космос создателей пермского звериного стиля.