Карельская баня: обряды, верования, народная медицина и духи-хозяева

Ребенка сразу после рождения повитуха также мыла особой водой, которую нельзя было греть на прямом огне. В нее добавляли магические вещества и предметы, служившие оберегами: серу и пепел, три серебряные монетки, три шляпки от железных гвоздей, три ячменных зерна[229]. Эту воду можно было использовать три раза. Сера и пепел обеспечивали покровительство духов-первопредков, все остальное было залогом долгой здоровой жизни. Примечательно, что карелы на первый план ставили не длительность жизни, а здоровье. Когда повитуха парила новорожденного, она трижды произносила: «Mi tervehytty, segi igeä!» – «Сколько здоровья, столько и жизни!» Серебряные монетки употребляли в обрядах для живых людей, в отличие от медных, которые клали в гроб или бросали в могилу, выкупая землю для покойника у матери-земли кормилицы moaemä syöttäizeni. Шляпки от гвоздей оставались от специальной обувки, которую делали для покойника: подошву в такой обуви прибивали гвоздями без шляпок, чтобы покойный ее скорее «выносил» и благополучно добрался до мира мертвых. Ячменные зерна предрекали удачу и счастье в жизни. Эта магия у карелов была построена и на игре слов, их фонетическом созвучии: ozru – ячмень, oza – счастье, удача.

Есть сведения, в соответствии с которыми младенца, чтобы уберечь от сглаза, нужно было вымыть прямо на месте рождения. При этом в воду опускали серебряную монету «для белизны тела», ртуть, чтобы как ртутные шарики «нельзя поймать пальцами руки, так и болезни не пристали бы к младенцу». К этому добавляли еще ржаной муки, «взятой три раза обязательно указательным и большим пальцами – для полноты тела». Этой водой новорожденного обязательно мыли три раза, иногда даже в течение одних суток, а затем ее выливали «в чистое место». Во время мытья n’ababoabo нашептывала заговор: «Вода праведная! Вымой, выбели и очисти чистую душу младенца. С моей руки пусть выйдет он так же чист, как вышел из матери, и пусть таким чистым будет на всю свою жизнь!»[230]

Сегозерские карелы также использовали для первого омовения ребенка воду, приготовленную особым способом. В чугун укладывали ольховые ветки, заливали водой, принесенной из проточного источника, и все это парили в печи, пока вода не становилась красно-бурой, похожей на кровь. Этой сакральной водой мыли младенца[231].

Ребенка повитуха укладывала себе на колени животом вниз. Парила крохотным веничком, специально заранее изготовленным. Его делали во время летних Святок. При этом отламывали верхушечки верхних веточек у молоденьких березок, растущих на сухих пригорках. Если веничек для новорожденного не был приготовлен заранее летом, отламывали верхушки уже из готового веника для взрослых. Вода, приготовленная магическим способом, стекала из горсти повитухи по локтю на спину ребенку. Вся эта процедура сопровождалась соответствующими заговорами. В них в первую очередь обращались к пару, который «сотворен Богом», – это «пот старого Вяйнямёйнена… мазь от болей». Пар, по верованиям карелов, был главным в бане, он оживотворен, это ее олицетворение, ее дух, ее дыхание. Самое главное в бане, чтобы был хороший «медовый» пар. Поэтому повитуха в помощники себе призывала именно пар:

Kylyl löyly kylvettämäh,
Vassal löyly valvottamah,
Puu on puhtahuokse,
Päivä on valkevuokse,
Ihalakse ilman linnun
Tämän kylyn kylvehyössä,
Vassal lehev vaipuvuossa[232]

.

В бане пар парит,
Веником пар нагоняет,
Дерево – для чистоты,
Солнце – для белизны,
Для радости воздушной птицы
После того, как в этой бане попарили,
Лиственным веником похлестали.

После этого повитуха переходила к знахарским действиям. Боабо слегка руками обжимала головку ребенка, чтобы она стала «гладкой и круглой». Затем «меряла» его («pidäy meärätä lapsut» – «надо измерить ребеночка»), стремясь растянуть его так, чтобы указательный пальчик правой ручки через спину дотянулся до левой пяточки, а левой – до правой. Если сразу это не удавалось, она массажировала младенца и постепенно добивалась нужной гибкости и подвижности суставов.

В то время, когда повитуха парила ребенка, она в заговоре рассказывала о происхождении целительного веничка: она «встала рано утром, пошла на северо-восток. Там была золотая тропинка, в начале золотой тропинки росла золотая рощица». Именно золотыми листочками, сорванными в этой роще, она «парила-исцеляла» младенца[233].

С. Паулахарью несколько иначе описывает магические действия, которые совершала в бане севернокарельская повитуха с новорожденным. Приведем подробно это описание. Сразу же, приняв ребенка на руки, она произносила: