Карельский дневник

Обстоятельства заставили меня две недели спустя покинуть Англию для службы в литовской армии, и в Ковно я получил первые новости от моих друзей с севера России. Аргиев, когда-то работавший инженером Кемского участка Мурманской железной дороги, написал мне из финского концентрационного лагеря, перечислив имена тех, кто пережил катастрофу, последовавшую за нашей эвакуацией из Кеми: полковник Есиев и его семья, мадам Елена Фирсова и некоторые другие, когда-то оказавшие нам неоценимые услуги. К счастью, мне удалось связаться с британским военным атташе в Гельсингфорсе, который смог договориться об освобождении наших друзей и помог им добраться до Франции. Будучи за границей, я потерял контакт с этими людьми, но недавно я встретился с мадам Фирсовой, которая проживает в Париже и получает от французского правительства пенсию в размере шестидесяти франков в месяц за услуги, оказанные союзникам во время их операций на севере России. История ее злоключений такова, что ее нельзя слушать спокойно; проплешины на ее голове в тех местах, где были выдраны волосы, и черный шрам на губах в том месте, где ее двадцать лет назад ударили прикладом винтовки, до сих пор напоминают о том, как с ней обошлись четверо ее соотечественников в то самое время, когда мы несколькими милями дальше грузились на пароход. Голую, окровавленную и в бессознательном состоянии, ее спасла группа королевских инженеров <британской армии>, которые задержались, чтобы «очистить» Кемь. В 1938 году подполковник сэр Томас Мур, член парламента, по моей просьбе попытался добиться для нее у Военного министерства небольшого пособия или пенсии, но, к сожалению, безрезультатно, поскольку для таких случаев отсутствует подходящая статья финансирования.

Песков, еще один ценный сотрудник нашей разведки, переехал в Лондон со своей матерью и сестрами. Он купил такси и работал на нем; он умер не так давно. Генерал-губернатор Ермолов был расстрелян большевиками в Мурманске, а генерал Скобельцын, как говорят, владеет гаражом в Париже.

Офицеры из «сирен» приезжают со всех уголков мира на ежегодную встречу в клубе «Рэг» <Клуб армии и военно-морского флота>, где мы всегда рады видеть графа Беннигсена в качестве нашего почетного гостя. Разумеется, на этих встречах постоянно кто-то отсутствует, но меня особенно интригует один случай. Кеннеди, когда-то бывший главным артистом знаменитого театрального ансамбля мисс Сибил Торндайк, исчез из Лондона в 1925 году, не оставив никаких намеков на цель своего путешествия ни семье, ни друзьям. Вплоть до сегодняшнего дня у меня нет о нем никаких известий. Возможно ли, что он не смог дождаться меня и вернулся обратно в Карелию, чтобы работать вместе с Николаем и Григорием?

Полк, который мы создали, великолепно проявил себя в кампании против большевиков в Мурманске. Наступая по железной дороге, он отогнал их за Петрозаводск, очистив от них всю Карелию. После этого карелы заключили с Советами мир на условиях предоставления им статуса «автономной республики», хотя я сомневаюсь, что этот компромисс соответствует их представлениям о независимости. Об их лидерах я ничего не слышал с тех пор, как они попрощались с нами на причале на Поповом Острове.

Кемь сейчас используется как центральный пункт колонии для заключенных, условия содержания в которой являются кошмарными, а остров и прекрасный древний Соловецкий монастырь временно превращены в тюрьму для тех, кто осужден на пожизненное заключение. Ни один заключенный еще не вернулся с острова живым.

Недавно Карелия упоминалась в газетных новостях из России. В них писали, что вдоль всей линии финско-карельской границы сейчас строятся протяженные фортификационные сооружения. Это кажется мне бессмысленным, так как результаты вряд ли окупят затраты на труд и материалы. Большая часть этой границы представляет собой болота, реки и непроходимые леса.