Карельский дневник

По своему характеру карелы были неунывающими и энергичными, готовыми видеть юмор в любой ситуации. Этим они очень напоминали мне ирландских солдат, которые не теряют присутствия духа даже в самых сложных ситуациях. В качестве примера могу вспомнить случай, когда на реке Кемь перевернулась лодка и шестеро рыбаков оказались в воде. С берега, где стояли их товарищи, это было встречено взрывом смеха, к которому незамедлительно присоединились и сами бедолаги, едва показавшись на поверхности. Доброе отношение сразу находило у них отклик, но если на них начинали давить или задирать, то они вели себя бестолково и упрямо.

Подготовка и организация карелов была в разгаре, когда в Кемь прибыло пополнение в виде двух рот сербов под командованием майора Дукича, пересекших всю Россию с юга на север. Сербы были отличными здоровыми парнями, медленными на подъем, но крайне упорными. Полковник Торнхилл, офицер военной разведки из архангельской группы войск, герой множества увлекательных приключений в Петрограде в дни революции, отправился вместе со взводом этих сербов на другой берег Онежской губы в какой-то городок, где требовалось наше вмешательство. Согласно его донесениям, сербы-были смелыми до безрассудства и атаковали вражеские позиции под винтовочным огнем, пренебрегая какими-либо укрытиями. Работа была выполнена с успехом, однако ценой ненужных потерь по вышеупомянутым причинам.

В ходе этой экспедиции было захвачено несколько ящиков, которые Торнхилл переправил в Кемь вместе с одним из своих людей. Внутри мы обнаружили вино. Ящики были отвезены на станцию под опеку Дрейк-Брокмана. Он в течение нескольких дней выставлял к ним охрану и потом, не получив дальнейших распоряжений, спросил у меня, что с ними делать. Я был совершенно не против помочь ему в этом вопросе и предложил отправить ящики в город, в мой штаб, располагавшийся рядом с казармами, где они были бы в безопасности и ему не потребовалось бы выделять морских пехотинцев для охраны. Вино оказалось чрезвычайно полезным: в городе, где запасы вина и более крепких напитков были почти полностью истощены, жители не отличались трезвым образом жизни, а деньги не имели никакой покупательной способности, наш престиж заметно вырос. Разумное использование вина увеличило наши транспортные ресурсы в четыре раза и помогло приобрести молоко, хлеб и многое другое, о существовании чего в округе мы и не подозревали. Дрейк-Брокман поблагодарил меня за избавление от ящиков и был очень признателен за несколько бутылок сладкого русского шампанского, которые мы ему отправили.

Когда к нам с инспекцией прибыл генерал Мейнард, мы послали ему корзину с несколькими ярко раскрашенными — позолоченными и посеребренными — бутылками вина; их этикетки украшали рисунки фруктов, из которых оно было сделано. В ответ на этот жест доброй воли он подарил нам шесть бутылок шотландского виски. Если бы мы только предполагали подобный более чем выгодный обмен, мы бы отправили ему целый ящик вина! Но я уверен, что он не рассматривал это как сделку: генерал отличался гостеприимством, добротой и чуткостью во всех ситуациях, которые касались его подчиненных; отсюда то раскаяние, которое преследовало меня с тех пор, как я какое-то время спустя узнал, что партия вина изначально предназначалась для нашего штаба! Торнхилл обвинял меня в пиратстве и других недостойных деяниях, хотя позднее смягчил свое отношение. От генерала же я не услышал ни слова упрека, даже когда лично описал ему эту неприятную ситуацию. Думаю, узнав от меня про резиновый вкус вина, он был только рад, что ему не пришлось все это пить. На мой некрасивый поступок он ответил добром, прислав еще виски; впрочем, оно же и помогло мне в борьбе с угрызениями совести.