КАРЬЕРА

попросила отослать ей пепел (я записываю адрес), потому

что сама не приедет на север на похороны, нет-нет...

— У меня здесь в Неаполе новая работа — ресеп-

шионисткой в отеле «Ритц-Карлтон». Не то чтобы очень

престижно, но на хлеб хватает. Следующие три дня работаю

в ночную смену, так что отгул взять не получится...

И вновь заливается рыданиями.

— Знаете, о чем я теперь думаю? Будь жива Нэнси, если бы

не этот проклятый менингит...

Кирсти не договаривает. Она не в силах сдержать рыданий.

— Кирсти, — стараюсь я успокоить ее, — о вас есть, кому

позаботиться? Например, мужу... — Я слышал от Айвана, что вскоре после переезда в Неаполь его бывшая вышла

замуж за профессионального игрока в теннис из местных.

— Разошлись десять месяцев тому назад, — с

металлическими нотками, почти сдержанно отвечает

женщина. — У меня никого нет.

Не знаю, что сказать. Она понимает:

— Нед, мне пора. Спасибо за хлопоты.

Детектив берется за дело. Через пятнадцать минут уже

нашла похоронное бюро, готовое принять тело и

подготовить останки к кремации на следующий день.

Церемонию назначили на три тридцать, в крематории на

задворках Хартфорда. К церемонии прилагался священник с

краткой погребальной речью.

— Пусть пригласят раввина, — распоряжаюсь, вспомнив, что Нэнси похоронена на еврейском кладбище в Квинсе.

— Кроме вас, на кремацию придет кто-нибудь еще? —

спрашивает Кастер.

Беру трубку, нахожу номер «Пи-Си Глоуб» в Ман-хэттене и

прошу соединить меня с Дебби Суарес.

— Мистер Аллен! Поверить не могу! Сегодня собиралась

вам позвонить. Узнать, найдется ли у вас минутка

пообедать вместе... Вы в порядке? Какой-то голос у вас

странный...

Рассказываю, что произошло. Суарес теряет дар речи —

едва ли не впервые в жизни. Помолчав примерно

полуминуты, уточняю:

— Дебби, ты здесь?

— Вроде да, — откликается девушка. — Но почему?..

— Не знаю. Может быть, так и не смирился с утратой

Нэнси. А может быть, просто сдался. Не знаю...

Дебби тяжело сглотнула:

— Когда похороны?

— Завтра. В три тридцать, в Хартфорде. — Называю адрес

крематория. — Как думаешь, может, возьмешь отгул на

полдня, приедешь на поезде? А то никого, кроме меня, не

будет...

— Постараюсь как следует, чтобы приехать, мистер Эй.

Обещаю. И обзвоню старую гвардию — Дейва, Дуга, Фила, Хильди... Посмотрим — может, они тоже приедут. Мы все

любили Айвана...

Суарес разрыдалась.

— И последняя просьба, — прерываю я.

— Сделаю все, что угодно.

— Я хочу, чтобы, как только мы договорим, ты

отправилась в офис к Чаку Занусси и в точности передала

ему, что случилось. Пусть поймет, что речь идет о

самоубийстве.

— Уже бегу.

Из полицейского участка до офиса «Хоум Компьютер

Монсли» мы доехали всего лишь за десять минут. Нас с

детективом сопровождало немало обеспокоенных взглядов, пока мы шли мимо череды рабочих столов к кабинету

издателя, Дьюэйна Хеллмана.

Владельцу кабинета было примерно тридцать два. Густая

копна блестящих черных волос, синий костюм с искрой, слабое рукопожатие влажной ладони. Наше присутствие его

явно беспокоило.

— Вы хотели встретиться с мистером Алле-ном? —

уточнила Кастер, пока мы рассаживались по креслам.

Дьюэйн Хеллман принялся рассеянно барабанить

карандашом по столешнице:

— Ребята, вас чем-нибудь угостить? Чаем? Кофе?

Диетической колой?

— Давайте ближе к делу, мистер Хеллман, — перебила

детектив. — Мы не можем потратить целый день.

Проклятый карандаш издателя вновь застучал по столу:

— Айван все мне о вас рассказал. Говорил, черт подери, что у продавца лучше вас начальника и быть не может...

Расписал вас в самых радужных красках, словно...

У меня не было времени, и потому я пресек поток

славословий в собственный адрес:

— А вы знаете, из-за чего Айван покончил с собой?

Карандаш забарабанил в два раза чаще:

— Должен признаться, и сам пережил охрени-тельное

потрясение. Айван проработал у нас только шесть недель, но всем понравился. И похоже, всегда пребывал в отменном

расположении духа...

— Пожалуйста, отвечайте по существу, — раздраженно

попросила Кастер. — Почему, по вашему мнению, он свел

счеты с жизнью?

Хеллман нервно сглотнул, избегая смотреть детективу в

глаза, отшвырнул карандаш в сторону. Когда наконец

заговорил, то голос звучал каркающим хрипом:

— Я уволил его в пятницу. До меня дошло не сразу:

— Что?! Почему? Да не молчите же, черт вас побери!

Хеллман вновь схватился за карандаш. Тук-тук-тук...

— Из-за него возникли проблемы, — оправдывался этот

слизняк.

— Какие еще проблемы? — пошел я напролом.

— В общем... дальнейшая работа Айвана принесла бы нам

убытки...

Тук-тук-тук... Тук-тук-тук...

— Произошло следующее. — Хеллман изо всех сил

старался держать себя в руках. — Некто из крупных

рекламодателей пригрозил отменить все последующие

заказы на развороты, если Айван останется на работе...

— Назовите рекламодателя! — потребовал я. Хеллман

прижал ко лбу ладонь, не отрывая взгляда от истырканной

столешницы:

— «Джи-Би-Эс».

— Тед Петерсон?

Хеллман, не отводя взгляда от пресс-папье, медленно

кивнул.

— И вы поддались шантажу?

— Я попробовал спорить, но Петерсон был непреклонен.

— И вы без лишних слов вышвырнули Айвана?!

— Я вас умоляю, это же «Джи-Би-Эс»... Мы же у них в

руках...