Карьера мятежника

— Если все будут вести себя правильно, то никто из твоих близких не пострадает, — продолжил Иван. — Наоборот, твоя прекрасная супруга, только что прибывшая в Столицу, займет полагающееся ей высокое место, ну а ты станешь супругом Гегемона… Дары судьбы! Неожиданно, правда?

Этот самодовольный индюк сам не сообразил, что проговорился, брякнул, где Юля. Она не ошиблась, когда сказала, что две луны вращаются вокруг той планеты, где находится центр Гегемонии.

И теперь понятно, отчего я не могу связаться с женой — она под той же блокировкой, что и дочь, ведь они теперь рядом, а может быть и вместе.

— Главное — тебе сидеть тихо, и не лезть никуда, — сказал Иван. — Понимаешь меня? Война скоро затихнет, всем станет не до дикарей-бриан, армия и линкоры понадобятся дома. Поэтому служи спокойно… пока еще вас вывезут с Бриа, пока отведут на переформирование…

Да, он знал, что «Гнев Гегемонии» сбит и уничтожен, но не знал, что я успел побывать на Земле, дезертировал и собираюсь в Столицу. И наверняка думал, что о похищении Сашки я узнал от Юли, которая сумела как-то передать мне эту новость.

— Ты, урод, не будешь мне говорить, что мне делать! — прорычал я. — Отдай мне дочь! Иначе…

Но тут то ли связь оборвалась, то ли Иван решил, что хватит со мной болтать, но я понял, что говорю в пустоту. Тишина исчезла, я вновь слышал голос Веррада, жужжание дрели в его руках, и бряканье браслета-классифкатора, про который я в этой суматохе совершенно забыл.

Глянув на него, я удивленно заморгал.

Судя по ярко-алой двадцатке, я получил очередной класс… и за что, за бои со своими же, за прорыв из лагеря и за оборонительные схватки последних суток? Удивительно, но система набора опыта не перестала работать, даже когда я стал почти официальным мятежником.

Или в Гегемонии даже мятежник может сделать карьеру?

* * *

Стрельба началась снова ближе к вечеру, и теперь уже со всех сторон.

— Вот зараза… — пробормотал я, вслушиваясь в доносящийся снаружи грохот. — Двинулись на штурм, что ли?

Я слегка очухался и мы с Веррадом работали вдвоем.

Проклятый портал никак не желал оживать до конца, он включался на несколько мгновений, а затем вырубался, не давая начать настройку.

— Эй, Дю-Жхе! Что там? — спросил я, нацепив шлем.

Но ответил мне вовсе не ферини, в наушниках щелкнуло, и я услышал голос Равуды.

— Думаешь, эта жалкая скорлупка защитит тебя? — поинтересовался он, по обыкновению растягивая гласные. — Скоро я доберусь до тебя и прострелю тебе ноги, в коленях… о да, да. Будет славно. А потом я отволоку тебя к Геррату, чтобы он занялся тобой, как занялся уже твоим дружком Шадиром, чье место я занимаю вот уже три часа. Он оказался предателем. Продался мерзким бриан. Хотя тебе ли не знать?

Ох ты, нашего трибуна раскололи? И теперь мой «друг до гроба» занимает его место?

Раньше бы это стало для меня приговором, но теперь это практически ничего не меняет, разве что Шадира жалко.

— Проваливай, Равуда, — сказал я почти без злости. — Не до тебя сейчас.

И вот это привело его в настоящее бешенство, он принялся орать что-то, брызгая слюной, но я отключил его канал.

— Центурион! Центурион? — тут же прорезался на связи Дю-Жхе. — Атака со всех сторон! Голов поднять не можем!

— Отходите внутрь! — приказал я.

В кусок линкора, в котором мы засели, можно попасть только через два прохода, а их перекрыть довольно легко. Но если у врага найдется тяжелое оружие вроде танков, чтобы вскрыть броню, или какие-нибудь инструменты, тогда нам придется несладко, но вряд ли то или другое есть у Равуды.

Из выходящего наружу тоннеля донеслись топот и проклятия, в зал ввалился взмыленный Макс.

— Как вы тут, ха-ха? — спросил он, поднимая забрало и вытирая залитое потом лицо. — Живой, командир?

— Живой, — ответил я и повернулся к Верраду. — Сколько времени еще надо?

— Два часа… три… — техник раздраженно всплеснул руками. — Да откуда я знаю? Проклятая хреновина!

Мы никак не могли понять, в чем дело — прозвонили все блоки до единого, проверили и зачистили все соединения.

— Три часа мы продержимся, — сказал я. — Давай еще раз, что ли?

Рана болела, иногда плечо дергало, словно больной зуб, но чувствовал я себя в целом сносно. Лекарства работали, и я мог даже шевелить конечностью, если особенно не напрягать ее.

Через пять минут в портальном зале стало тесно от бойцов.

Чтобы перекрыть два тоннеля, нужно не больше десяти человек, остальные будут только мешать. Раненых оказалось еще двое, оба легко, убитых вообще ни одного — прекрасный результат для оборонительного боя, и отвратительный показатель для «снайперов» Равуды.

Мы вытащили все блоки еще раз, и принялись осматривать каждый.

И только закончили эту нудную процедуру, как снаружи громыхнуло так, что качнулся потолок, а свет мигнул.

— Это еще за ботва? — я поднял голову.

— Взрывчатка! — рявкнул Ррагат. — Дыру проделали!

Если так, то враг может вылезти из любого угла… Равуда оказался хитрее, чем я думал.

— Искать, где они! — распорядился я.