Карьера мятежника

Карта меня не радовала — ближайший вход в подземелья находился за нашими спинами, как раз там, где сейчас шел бой. Второй лежал западнее, и там, совсем рядом, если верить данным Сонного, начинались позиции Службы надзора… но это было вчера, может быть сегодня они отошли?

В любом случае выбора у нас особого не имелось.

Я скомандовал «подъем», на этот раз вперед отправился Ррагат со своими бойцами, а в арьергарде оказался Макс. Мы двинулись по светлеющим улицам в ту сторону, откуда из-за горизонта наползали все новые и новые тучи.

Вертолет, тот же самый или другой, я не знаю, застиг нас на перекрестке, и на этот раз сверху нас точно заметили.

— Чтоб тебя, — пробормотал я, глядя, как боевая машина движется в нашу сторону. — Бегом!

Но оказалось, что впереди нас уже ждут.

— Дорога перегорожена, — доложил Ррагат. — Баррикада, а за ней стрелки. Что делаем?

— Назад… Давай… — я осекся, поскольку до моего слуха донеслось тяжелое клацанье и рычание мотора.

На уходящую вправо улицу выбрался танк с двумя башнями, побольше спереди, и поменьше сзади, за ним начали выбегать пехотинцы. Стоило повернуть голову влево, как я обнаружил в точности ту же самую картину, разве что там танков оказалось аж две штуки.

— Макс, что у тебя? — спросил я.

— Жопа, — просто ответил он. — Дорогу перекрыли. Откуда только взялись?

— Рассредоточиться! — гаркнул я. — Ищем выход!

Сам упал на тротуар, подполз к торчавшему из него столбику непонятного назначения — хоть какая, но защита.

Переть на танк — самоубийство, прорываться через баррикаду — ничуть не лучше. Стоять на месте — верный способ умереть, и последняя возможность — отыскать щелочку в сжимающемся кольце.

И тут ожил громкоговоритель на вертолете:

— Вы окружены! — громогласно сообщил он: ну да, мы идиоты и еще не догадались. — Единственный шанс уцелеть — сложить оружие! Если вы верные воины Гегемона, то вам ничего не грозит, оружие будет вам возвращено после выяснения подробностей! Единственный шанс уцелеть…

Танки катились к нам с двух сторон, из-за баррикады выбирались автоматчики. Скрещенные кинжалы на боку вертолета говорили о том, что нас прижала Служба надзора — света было уже достаточно, чтобы я видел эмблему очень четко.

Собственные бойцы поглядывали на меня с тревогой и нетерпением, я почти ощущал их мысли.

— Ломайте дверь! — скомандовал я Максу, чей десяток залег под вывеской, которую я не мог прочитать: дверь, витрины с опущенными жалюзи, а значит внутри наверняка что-то вроде магазина, и наверняка есть второй выход куда-нибудь во двор, и мы снова можем уйти.

Но едва мой земляк приподнялся над мостовой, как зазвучали выстрелы, пули засвистели над нашими головами.

Черт!

— Сложите оружие! — рявкнули с вертолета, и я со злостью посмотрел на проклятый аппарат: эх, если бы не он, то нас наверняка не заметили бы.

— Мы сдаемся! — я вытянул в сторону руку с автоматом и разжал ладонь, моя «Игла» стукнула о мостовую.

Накатило желание схватить ее обратно, скомандовать атаку, броситься на прорыв… Только в этом случае я угроблю не только себя, но и всех бойцов, и девчонок моих точно уже никто не вытащит…

А пока я жив, шансы помочь остаются.

— Ты уверен? — спросила Юнесса в наушниках.

— Да, — ответил я, и повторил громче. — Мы сдаемся!

Мои бойцы один за другим откладывали автоматы, на их лицах я читал растерянность, злость, но и облегчение тоже.

Донеслись шаги, я поднял голову и обнаружил бойцов Службы надзора совсем рядом.

— Руки на затылок, — сказал тот, что находился ближе всех, невысокий и широкоплечий, с белым шавванским лицом под забралом. — Быстро! Кто дернется — словит пулю в башку!

Я выполнил команду, и почти тут же мне приказали встать.

Сделать это оказалось невероятно тяжело, подобного унижения я не испытывал со школы, класса с шестого, когда старшеклассник по кличке Балда отобрал у меня мелочь и дал по шее… Когда бриан взяли нас в плен, все случилось слишком неожиданно или я был слишком ошеломлен, но тогда я почти ничего не почувствовал.

А сейчас мне было невероятно стыдно — перед собой и перед теми, кто пошел за мной.

— Стой тихо! — велел тот же шавван, и меня деловито охлопали, обыскали все карманы, сдернули с пояса нож, а затем приказали снять рюкзак и шлем.

Я непокрытой головой я ощутил себя голым, только в этот момент осознал, насколько привык к этой тяжести на макушке. Меня поставили лицом к стене, краем глаза я увидел, что дальше выстроили остальных — рядом Зара и Нара, дальше от меня Дю-Жхе, Билл, кто-то еще, Юнесса.

Рокот танковых моторов стих, вертолет, судя по тишине, тоже исчез куда-то.

Что сделают с нами дальше? И правда будут разбираться, кто мы такие и зачем? Наверняка нет, просто загонят скопом в какой-нибудь лагерь или расстреляют по-быстрому, чтобы не возиться.

— Очень интересно, — сказал кто-то за моей спиной. — «Гнев Гегемонии», надо же. Откуда только взялись? Его ведь сбили, если не ошибаюсь?

— Не ошибаешься, — подтвердил второй голос, услышав который, я вздрогнул. — Конкретно сбили. В этих обстоятельствах крайне удивительно встретить его бойцов в Столице… не так ли, центурион Андреев?