«Карьера» Русанова. Суть дела

Они долго бродили по узким, вытоптанным в снегу тропинкам; Геннадий чуть замедлил шаг, когда они проходили мимо скамейки, на которой он совсем недавно кривлялся перед Шлендером; потом, когда они нагуляли аппетит, Бурганов затащил его в блинную. Заведение только что открыли — все тут было нарядным, все в русском стиле, каким его понимают усердные оформители: петухи, матрешки, полотенца с лиловыми разводами, трехведерный самовар на электрической тяге, графинчики, селедочка, лучок… Блинов, правда, не было, зато водку подавали холодной, пиво подогревали по желанию посетителей, а шашлыки жарили прямо на улице, благо теплынь стояла совсем не январская.

— Хорошо живем, — сказал Бурганов, подцепив вилкой масленок. — Грибы в пищу пошли. Сейчас нам шашлык сделают, любо-дорого. Я им, пожалуй, от щедрости души помидоров ящик подарю. А? По себестоимости. Или, может, даром… Как, молодой человек, привезти вам помидоров? — обратился он к подошедшему официанту.

— Везите, — равнодушно сказал официант. — Только вот шампуры, разрешите, я у вас заберу.

Он аккуратно сдвинул на тарелки куски баранины, исходящие соком и дымом, вытер шампуры салфеткой и положил на поднос.

— Ты что делаешь? — грубо спросил Бурганов. — Кто же так шашлыки подает? Это теперь не шашлык, а горелое мясо.

— Не положено. Воруют у нас шампуры, а мы за них деньги платим.

— Ну, даешь! — рассмеялся Бурганов. — Мне государство вон какую технику доверяет, а ты за железки боишься.

— Государству что… Государство богатое, а у меня уже полусотку вычли, — сказал официант и вежливо осведомился: — Винца открыть?

— Пива неси… Нет, ты посмотри, что делают, паразиты! Так они скоро и столы будут к полу привинчивать, чтобы не уперли. Давай директора позовем? Или в книгу жалоб напишем?

— Раздухарился, — остановил его Геннадий на всякий случай, хоть и понимал, что Семен дурачится. — Кто же в ресторации с шампура ест? Это тебе не на рыбалке. — Он рассеянно скользнул взглядом по залу и вдруг в углу, за шумным столом, где гуляли выбравшиеся из глубинки горняки, увидел знакомую вихлявую фигуру с выпирающими лопатками. — Погляди-ка, Семен… Кажется, я друга-приятеля встретил. Видишь, мужик в углу сидит, рожа у него, как из кирпича?

— Вижу. Ну и что?

— Знакомец… Всадил мне в спину нож, когда я у одной шлюхи водку пил. И череп заодно продырявил.

— Шутки у тебя дурацкие, — поморщился Бурганов.

— Не шутки, Семен, святая правда… Ты посиди, я сейчас.

Геннадий поднялся, но Японец опередил его: пригнувшись, словно надеясь незамеченным проскочить за рядами стульев, он метнулся к дверям и шмыгнул наружу раньше, чем Геннадий успел пересечь половину зала. Сидевшие за столом парни, казалось, ничего не заметили — не до Японца им, мало ли кто подсаживается.

На улице его тоже не было. Геннадий обежал вокруг павильона и уже собрался вернуться, но тут увидел притаившегося в кустах возле самой дамбы Японца — тот стоял, склонив голову набок, — точно так же, как он это делал и раньше в минуту опасности. Геннадий очень хорошо помнил его склоненную голову — пожалуй, только это он и успел заметить, прежде чем бутылка обрушилась ему на голову, да еще ледяные зрачки и мокрую челку, приклеенную к скошенному лбу.

— Вот и свиделись, приятель, — проговорил Геннадий, делая шаг вперед. — Подойди-ка сюда, хочу посмотреть на тебя при солнечном свете, может, чего новое разгляжу… И не лезь в карман, сволочь! — закричал он, увидев, что Японец шарит в кармане пиджака. — Не лезь, тебе говорят! Задушу, гнида! — Он кинулся к Японцу, но тот, по-кошачьи подобравшись в прыжке, вскочил на дамбу, секунду постоял, окинув Геннадия холодными щелками глаз, потом круто повернулся и побежал.

Геннадий тоже вспрыгнул на дамбу и тут же почувствовал, как сердце бешеными толчками забилось меж ребер, сдавило дыхание, ноги сделались чужими, ватными. Он прислонился к дереву, жадно глотая воздух… Надо продержаться совсем немного: такое с ним уже было — это опять расходились нервы; надо не упасть, ни в коем случае нельзя падать, дамба обледенела, скатишься вниз и разобьешь голову… Вот. Еще немного. Теперь надо дышать глубоко и медленно. Сейчас все пройдет… Ой-ля-ля! Сколько прыти зря пропадает. И на кой черт он мне понадобился этот плюгавый кретин? Правосудие чинить? Так вроде не за что. Знал, куда идешь: не в гости приглашали, не на посиделки. Захотелось с прошлым посчитаться? Тоже мелковато. Не так это делается…

Сзади неслышно подошел Бурганов, тронул Геннадия за плечо.

— Простудишься.

— Да-да… Я сейчас. Дай немного дух перевести.

Семен озадаченно хмыкнул:

— И правда, гляжу, не шуточки. Белый весь, как известкой облили. Идем-ка, я тебя домой провожу.

— Нет уж, дудки, — сказал Геннадий, окончательно оправившись. — Я свой шашлык доедать буду. Деньги плачены.

Они вернулись в блинную. Геннадий налил себе пива, долго смотрел на пенившуюся жидкость, потом жадно, в несколько глотков осушил кружку.