Карьеристка

Татьяна запрокинула голову. Как давно она не смотрела в небо! Вот ковш Большой Медведицы, вот Полярная звезда и Кассиопея. Она поискала глазами Орион, но не нашла. В его поясе та звезда, что выше остальных, – Ефимыч. Внизу Виталик, а посередине она. Как пряжка в поясе.

Холодный сырой воздух забрался под свитер, и Татьяна поежилась, обхватив себя руками.

– Замерзла? – спросил Сергей. – Иди сюда.

Он обнял ее сзади, закрыв полами своей куртки. Она спиной ощущала, какой он теплый, как ровно бьется его сердце, и едва дышала. Так можно было стоять вечно.

Внезапно где-то сбоку ухнуло, она вздрогнула от неожиданности, и началось настоящее светопреставление. Огненные шары с грохотом взлетали в небо и разрывались на тысячи горящих осколков, образуя невиданные узоры.

Она как зачарованная смотрела на распускающиеся в небе цветы – алые, голубые, зеленые. Они сияли короткое время, а потом стекали на землю разноцветным дождем.

Татьяна много раз в своей жизни видела салют. И честно говоря, видела и красивей, и богаче. Но никогда раньше, даже в детстве, она не воспринимала его как чудо. А сейчас она каждой клеточкой ощущала волшебство момента и молила, чтобы оно продолжалось как можно дольше.

Внезапно стало тихо, в небе растаял последний цветок, и все закончилось.

Они продолжали стоять единым существом. Татьяна не шевелилась и не дышала. Он легонько прикасался губами к ее затылку. Наконец, он развернул ее лицом к себе.

Она смотрела на него огромными глазами и боялась, что сердце выскочит из груди. Все чувства обострились до предела. Его лицо приближалось с неотвратимостью будущего. Она коротко вдохнула и потянулась ему навстречу. Они встретились на полпути, и она замерла, ожидая поцелуя. Но он не спешил ее поцеловать.

Сергей крепко держал ее, укрывая курткой, и это объятие словно отгородило их от остального мира. Только он, она и сумасшедшее небо над головой.

Его губы осторожно касались ее губ, изучая их. Потом двинулись вверх вдоль левой щеки. Дошли до виска, тепло подышали в него и принялись изучать шелковистую бровь.

«Если ты меня немедленно не поцелуешь – я сейчас же умру», – подумала Татьяна.

Он погладил губами одну бровь, затем другую. Она стояла с закрытыми глазами, как натянутая струна. Его губы коснулись холодного кончика ее носа. Сергей засмеялся, и прижался к ее замерзшему носу своей теплой щекой. Татьяна зажмурилась и чуть не застонала от досады.

Он, наконец, сжалился над ней и поцеловал.

…

– Ну все. Иди домой. Уже поздно. Тебе завтра на работу.

Она смотрела на него сияющими глазами и не двигалась с места.

– А тебе завтра не на работу?

– Мне тоже на работу, – согласился он. – Но я сам себе хозяин, а ты нет. Я могу и проспать утром, а ты не можешь. Поэтому спокойной ночи.

Он поцеловал ее в холодный нос, сел в машину и уехал.

Какая спокойная ночь? Татьяна пожала плечами, повернулась и пошла в подъезд.

Шестая неделя

Понедельник

После обеда она позвонила Анне.

– Привет! Как ты там?

– Привет! Замерзаю. Отключили отопление, в квартире холод собачий. Сейчас поеду покупать обогреватель. У тебя дома тоже холодно?

– Да, но я почему-то не мерзну.

– А я мерзну. Теперь я знаю, почему вымерли мамонты. Не потому, что шерсть оказалась короткой или им есть стало нечего. А потому, что при таком холоде даже размножаться не хочется.

Татьяна засмеялась.

– Слава Богу, ты не мамонт. Ты не вымрешь.

– Я постараюсь, – пообещала Анна. – Во-первых, у меня уже есть Эдька. А во-вторых, не дождетесь.

– Как там твой бригадир?

– Пока не знаю.

– Как это – «не знаю»? Вы что – так и не поговорили?

– Да нет, почему же. Поговорили. Почти сразу же.

– И что?

Анна помялась.

– Понимаешь, все настолько хорошо, что кажется, будто это мне снится. Он каждый день дарит мне цветы, можешь себе представить?

– Но это же замечательно! Вы больше не выясняете отношения по поводу и без?

– Почему же? Еще как выясняем. С еще большим наслаждением.

– Тогда что тебя беспокоит?

Анна снова замялась.

– Ну, видишь ли… Я постоянно думаю, что это слишком хорошо, чтобы продолжаться вечно. И все время жду какого-то подвоха.

– Зачем? Наслаждайся моментом. Вы будете вместе столько, сколько захотите.

– Да я все понимаю… Просто я боюсь, что он сделает мне больно.

– А раньше не боялась?

– Никогда.

– Ну, в таком случае все действительно очень серьезно.

– Мне тоже так кажется.

Они немного помолчали. Каждая задумалась о своем.

– Ладно, – Анна очнулась первой. – Расскажи, как у тебя дела? Мельников так и не позвонил?

Татьяне и хотелось, и не хотелось делиться с подругой. Все было так зыбко и неясно.

– Позвонил, – призналась она, наконец. – Мы даже встретились. Вчера.

– Да ты что! – обрадовалась подруга. – И как?

– Чудесно, – Татьяне не хотелось говорить больше. – Пожалуйста, не спрашивай ни о чем. Ладно? Я пока сама ничего не знаю и не понимаю.

– Зато я знаю. Все будет хорошо. Вот увидишь.

– Я тоже на это надеюсь.

– Вот и славно. Ну все. Мне пора. Я тебя целую.

– Я тебя тоже.

Татьяна, улыбаясь, повесила трубку.

Зашла Даша с документами на подпись.