Карьеристки

У двух молодых женщин — Ровены и Барбары — было много общего. Но на фоне проблем Барбары проблемы Ровены — чепуха. Подруге пришлось преодолевать гораздо больше препятствий. Она была очень спокойная, здравомыслящая, с амбициями, ее никогда не интересовали слухи о секретаршах, кто с кем спит, выиграла ли «Манчестер юнайтед» или какая другая лига. Из-за этого ее стали называть холодной сукой, чванливой стервой, и никто не понимал, что такого Джошуа Оберман увидел в мисс Линкольн. За спиной, а иногда и в лицо, ей кидали: «Черная»; считали, что ее наняли лишь для того, чтобы доказать отсутствие расовой дискриминации.

Ровена понимала, в чем дело. Барбара когтями пробивала себе дорогу: изучила юриспруденцию в Лондонском университете, получила степень магистра экономики управления, вечерами специализировалась по теме «Закон и право в шоу-бизнесе». Преподаватели давали о ней блестящие отзывы, ее статьи публиковались в известных юридических журналах, и все равно Барбара вынуждена была страдать от унижения, поскольку снова и снова компании; в которые она пыталась наняться и где доходила до последнего собеседования, не брали на работу.

«Слишком квалифицированна», «нет опыта». И никогда не говорили правду.

Сперва Барбара подумала, она сходит с ума. Может, она себя не так подает? Но когда ей удалось разыскать список сотрудников в седьмой по счету фирме, ответ подтвердил ее наихудшие подозрения.

Ни одного черного!

Не то что один, или два, или немного. Просто никого.

Но она не хотела сдаваться. Она пыталась и пыталась, билась в разные двери, делала все, что только могла придумать. Наконец написала длинное письмо Джошуа Оберману, президенту «Мьюзика», и пометила: лично.

Оберман встретился с ней.

И тут же нанял.

Ровена слышала эту историю от самого Джоша по дороге из «Редфорд-Портерхауза». И на следующий день она пригласила Барбару на ленч — и в благодарность за то, что та помогла заставить Обермана послушать пленку, и чтобы удовлетворить свое любопытство.

Они стали лучшими подругами. Барбара была первая женщина, с которой сблизилась Ровена после Топаз Росси.

О которой она никогда не думала.

Которую она похоронила в глубинах сознания.

Сейчас, твердо сказала себе Ровена, она совсем другой человек. Она полностью преодолела социальный снобизм и никогда не предаст подругу.

Барбара с наслаждением наблюдала, как Ровена привыкала к собственным деньгам, деньгам, которые сама заработала — впервые в жизни. Барбара помогла ей снять квартиру в Холланд-парк, закупать продукты в «Маркс и Спенсер» и — что еще важнее — одежду. С тех пор как отец лишил Ровену финансовой поддержки, она почти забыла, как это делается.

— Не могу поверить, какое все ужасно дорогое! — воскликнула она, держа прелестное маленькое платье от Кризи.

— Если хочешь участвовать в игре, надо одеваться по-другому, — сквозь смех сказала Барбара, взяв у нее платье.

Ровена отказалась от элегантных рафинированных платьев, которые носила раньше, теперь она выбирала молодежные, яркие, придающие уверенный вид. Барбара предпочитала Армани, а ей нравилось вертеться в нарядах от Донны Каран. Барбара надевала «Шанель» на вечеринки, а Ровена появлялась в блистательном «Валентино». Девушки идеально дополняли друг друга.

Они стали неразлучны.

А потом, пятнадцатого марта, появился Майкл Кребс.

— Не могла бы ты подняться в кабинет к Оберману? — сказала Барбара, просунув голову в комнату Ровены. — У нас гость.

Ровена пошла наверх, ее голова была занята одним — как играет «Биттер спайс». И эти мысли так ее поглотили, что она даже не заметила, как поглядывает на нее Барбара и какими ревнивыми взглядами провожают ее секретарши на директорском этаже. Когда подруга открыла дверь в кабинет Обермана, Ровена чуть не упала.

Там стоял он. Майкл Кребс прилетел на неделю раньше, чем ожидала Ровена, и теперь в потрепанных джинсах и спортивных туфлях, в бейсбольной кепке команды «Метс» болтал, как ни в чем не бывало, с Джошуа Оберманом. Можно подумать, он занимался этим всю жизнь.

Но как хорош! Сердце Ровены замерло.

— Мисс Гордон, вот мы и снова встретились, — сказал Кребс, одаривая ее сияющей улыбкой и поднимаясь поздороваться. — Оберман, тебе очень повезло, что эта молодая леди работает на компанию.

Джош хмыкнул.

— Вы рано приехали, Майкл, — сумела выдавить из себя Ровена.

Он пожал плечами.

— У меня появилась свободная неделя, и я подумал, можно кое-что подготовить к записи. Вы могли бы собрать группу? Познакомиться со мной.

— О, конечно! — Ровена обрадовалась, что он заговорил о работе. Она почувствовала себя уверенней.

— Хорошо, — сказал Кребс, медленно оглядывая ее.

Ровена ощутила волну желания, прокатившуюся по всему телу, она покраснела и очень надеялась, что Барбара не заметит.

— Да и потом, вы мне должны показать Лондон. Я намерен пробыть здесь несколько месяцев, и мне нужна чья-то помощь — сориентироваться.

— Я не уверена, что из меня получится хороший гид, — пробормотала Ровена, но Кребс покачал головой.

— Наверняка прекрасный.