Карьеристки

— Да. Мы не можем допустить, чтобы самую перспективную группу снова увели, — улыбнулась Топаз. — Тебе ведь нравится группа, да? Если я подсуечусь, а ты подготовишь большую статью для «Уайтлайта», ты захочешь предъявить их Манхэттену?

— Конечно, — возбужденно проговорила Тиз. — Если я сегодня же напишу, мы можем успеть в номер на четверг.

Она снова перевела взгляд на сцену.

— В таком случае я смогу и поторговаться!

— И будешь абсолютно права, — сказала Топаз.

— Так ты сделал пленку? — спросила Ровена Майкла.

— Да, — кивнул он. — Утром, но у меня не было времени прослушать ее.

— Ну что ж, поторопись. Мне нужно твое мнение.

— А что, если они мне очень не понравятся?

— Я все равно займусь ими, — твердо заявила Ровена. — Их ждет успех. Этот тип, Эндрю Снеллинг, менеджер, довольно оборотистый парень и с хорошими деньгами. В пятницу мы с ним обмениваемся контрактами.

— А как ты утрясешь дела с бюджетом?

— Я убедила Джоша выжать дополнительные фонды из правления.

Кребс рассмеялся:

— Похоже, ты там всеобщая любимица.

— Эй, — сказала она с вызовом, — я подпишу с ними контракт, они станут флагманом нашего дочернего предприятия. — «И в «Мьюзика Голланд» перестанут мучиться проблемой, способна ли я вести дела», — добавила про себя Ровена.

— Детка, тебе незачем меня убеждать… Я уверен, ты справишься, если захочешь.

— Конечно, — сказала она, — о группе еще никто ничего не слышал.

Джо Голдштейн сидел в офисе «Америкэн сайентист», уставившись в одну точку.

Время от времени секретарша заглядывала сквозь шторы, но понимала — лучше его не беспокоить.

Когда мистер Голдштейн закрывает дверь и сидит, уставившись в одну точку, то может рухнуть Уолл-стрит, открыться новый способ лечения рака…

Джо глубоко задумался. Его кабинет располагался наверху здания, сверкающие небоскребы 7-й авеню виднелись сквозь три стеклянных стены, но сегодня ему было не до городских красот, сегодня он размышлял о будущем. Он допустил серьезную ошибку — недооценил соперника, и в результате унижен перед всей компанией — потерпел неудачу, потерял столь желанный для него «Экономик мансли».

Но хуже всего, подумал Джо, Натан Розен тоже проголосовал за Топаз. Вот этого он не мог понять. Никак. В голове не укладывалось. В конце концов Нат привел его в компанию, стал близким другом, вел себя как наставник, и именно он, Натан, способствовал его переводу в Нью-Йорк, а учитывая тот факт, что Розен — директор концерна на Восточном побережье, Джо рассчитывал на его голос.

Ну, в общем, надо обо всем забыть. И жить дальше.

«Однако, однако, однако…» — размышлял Голдштейн. Топаз, конечно, выступила совершенно блестяще. Он помнил все до мелочей, как если бы событие произошло вчера. Сердце Джо просто оборвалось, когда он слушал ее, и если честно, как на духу, он тоже проголосовал бы за нее.

Но теперь Топаз собиралась выйти замуж за Натана.

Он никак не мог понять, почему его это так сильно раздражает. Но он заметил: сегодня утром ему трудно вежливо держаться с Натаном. Фактически с тех пор, как он, появившись здесь, узнал об их романе, старинная дружба с Натаном висела на волоске. А когда те двое съехались за неделю до события в «Экономик мансли», дружба закончилась. Джо стал отказываться от предложения Натана пойти выпить или поиграть в бейсбол, предпочитая ходить с приятелями из его журналов или подхватывая женщин для компании.

И еще он работал. Изо всех сил. Несмотря на яркие успехи Топаз Росси — Джо Голдштейн саркастически ухмыльнулся, — все же он кое-чего добился: редактировал на один журнал больше, чем она, и представлял на рассмотрение правления новые идеи. Не одна Топаз Росси способна поднять тираж — «Америкэн сайентист» и «Уик ин ревью» тоже дали хорошие цифры за прошлый месяц.

Джо понял, он допустил серьезную ошибку в том конкурсе. В расчет должны браться читатели и доходы, а вовсе не содержание журнала. Содержание — средство, не самоцель, оно в общем-то наживка, что убедительно показала Топаз, по сути, преподав Джо урок, в повторении которого он не нуждается.

В следующий раз, когда возникнет идея нового журнала, открытого соревнования не будет.

Он мысленно вернулся к Топаз Росси. Ни одно соперничество не доставало его, как это. Конечно, противниками Джо Голдштейна всегда были мужчины, а тут огненно-рыжая девчонка! У него никак не укладывалось в голове — такая одержимость у столь привлекательной женщины. Он слышал, за пределами офиса и она, и Натан мало чем интересовались, кроме работы.

Правда, то же самое можно сказать и о нем.

Он просмотрел вчерашний «Вестсайд» и обратил внимание на статью о какой-то одиозной группе под названием «Велосити». Группа «Велосити»[7] — определенно не скорость Голдштейна. Когда ему хотелось послушать музыку, он отправлялся в Линкольн-центр. Статье была предпослана преамбула, сообщающая, что Ровена Гордон, работающая с «Атомик масс», намерена подписать контракте «Велосити».

Джо услышал боевой клич. Он подумал: успела ли Гордон что-то предпринять, если нет — теперь у нее никаких шансов.