Карьеристки

— Ну и что мне с тобой делать? Я собирался вывести тебя на ужин в скромное местечко — отпраздновать, но думаю, это не самая лучшая идея.

Она кивнула.

— Снимай блузку, — велел Майкл. — Я поиграю твоими грудками и подумаю.

Он принялся ласкать ее и спокойно, размеренно обсуждать, как ему лучше заняться с ней любовью. Похоже, он просто размышлял вслух.

Через две минуты она не выдержала.

— Что, больше не можешь? — улыбаясь, спросил Майкл. — Ты сегодня не в себе, Ровена, я ведь даже не прикоснулся ни к чему такому…

Она уже расстегивала джинсы Майкла, в который раз изумляясь — как ему удается полностью владеть собой, когда она уже просто плывет.

Кребс повернул Ровену лицом к стене, стащил юбку и трусы и вошел в нее, двигаясь агрессивно и ритмично. В экстазе она закрыла глаза. Он делал с ней что-то невероятное, одну руку держал у нее между ног, а другой скользил по позвоночнику — вверх, вниз… Ровена вознеслась на небеса, выдохнув его имя.

Майкл поднапрягся и тоже закончил.

Несколько секунд он держал ее, будто ставя точку, а потом нежно поцеловал.

— Самое лучшее лекарство от стресса, — улыбнулся он.

Она ответила ему робкой улыбкой.

— Но мои проблемы не решились.

— Пойдем со мной в душ. И запомни: у тебя нет проблем. Я кое-что объясню, Ровена: ты мой друг, и твоя группа тоже, и когда какой-нибудь писака достает тебя или «Атомик масс», они имеют дело со мной. Они целятся и в меня тоже.

Она смотрела на него.

— Ничего еще не доказано. И ничего не будет доказано. В Америке есть и другие площадки, другие стадионы. Вбей себе в голову, — добавил он с некоторым сарказмом, — я был режиссером и у других компаний, кроме «Мьюзика рекордс», и многие мне очень обязаны.

Майкл помолчал.

— Ты знаешь, кто стоит за всем этим?

— Думаю, да.

— Хорошо. Потому что теперь мы поговорим с прессой на понятном ей языке. Поверь мне.

— Майкл, — только и могла произнести Ровена.

Она была взволнованна. О Боже, он вытащит ее из всего этого. Конечно, вытащит. Благодарность, облегчение, головокружительная перспектива мести охватили ее. И обожание. А потом медленная глубокая волна почти непреодолимого желания.

Кребс видел, как она покраснела.

— Можешь отнестись к этому, как к продолжению твоего образования, — продолжал он. Боже мой, до какого состояния он способен доводить эту девушку! Она самая страстная из всех, с кем ему доводилось иметь дело. И Майкл Кребс почувствовал возвращающееся желание. — Ну а теперь — иди ко мне и заплати за это.

На следующий день Ровена была прежней Ровеной. Конечно, надо многое сделать, чтобы разобраться с кризисом такого масштаба. Ровена ринулась в бой. Она кричала по телефону, вопила на репортеров, рассылала факсы: «Ждите, пожалуйста, дальнейшей информации». Всем компаньонам, по всему миру. Кребс тем временем позвонил Фредди де Манну, Дугу Голдштейну, Уоррену Эйнеру, Мадонне, «Ганз энд роузез» и «Фейт ноу мор»[10], с просьбой отказаться от эксклюзивных интервью, обещанных «Уайтлайтом». И так сложилось в мире шоу-бизнеса, что артисты не любили людей и издания, порочащих коллег по цеху.

Майкл, довольный собой, потирал руки.

— Теперь им будет над чем подумать, — смеялся он. — Подожди, я еще найду Пола Макгиннеса. И они могут забыть о своем рождественском номере, посвященном группе «У-2».

Секретарша Ровены просунула голову в дверь:

— Простите, что мешаю, но на проводе Барбара Линкольн.

— Давай ее, — сказала Ровена.

— Почему ты до сих пор не звонила? — строго спросил Кребс.

— У нас был разъединен телефон, я говорила с ребятами, — сказала Барбара. — Так что извините.

— Извините! — в ярости взорвалась Ровена. — Ты можешь представить себе, что значит быть сейчас в Нью-Йорке? Боже, Барбара…

— Слушай, большая часть из всего написанного — неправда…

— А почему бы тебе не объяснить мне, что правда, а что нет? — спокойно поинтересовался Кребс.

— А я хочу поговорить с ребятами! — все еще в гневе потребовала Ровена.

— Ровена, слушай, это же я, — сказала Барбара. — Твой лучший друг. А теперь сделай глубокий вдох и выслушай.

— Я не понимаю, — говорил Ричард Гибсон, редактор «Уайтлайта», на совещании. — Я действительно не понимаю, что происходит. Номер со статьей об «Атомик масс» учетверил тираж, мне пришлось на следующие три номера заказать дополнительный тираж. То есть я хочу сказать, журнал улетает со склада. И все про это знают.

— Так в чем проблема? — спросил Натан.

— Не могу продать место для рекламы. Я понимаю «Мьюзика рекордс» отозвавшую свою рекламу, но Джеффин тоже забирает, и «Меркурий», «Эпик» забирает целую страницу Они, видите ли, решили отдать свою рекламу в журнал «Спин».

— Что-то еще? — спросила Топаз.

— Да. Все наши главные интервью отменены.

— Например, чьи? — поинтересовался Голдштейн, делая заметки.

— Ну, например, «У-2», — сказал Ричард. — Вдруг заявили, что они никак не могут вставить нас в свой напряженный график. Так что с моим рождественским номером?

— А Мадонна? — тихо спросила Топаз.

— Отказалась, — резко бросил Гибсон. — Сумасшествие. У меня музыкальный журнал, втрое превысивший тираж «Роллинг стоун», а я не могу ни интервью взять, ни получить рекламу.