Карфаген 2020. Полигон (СИ)

А сам шагаю дальше, разбрасывая хлам, среди которого нахожу прорезиненный плащ с капюшоном, еще один матерчатый. Отлично! Добираюсь до ржавой двери. Даже если она заварена, теперь открыть ее не проблема, и продолбить можно, грохот на улицу не просочится. Но мне везет: она заперта на две щеколды, которые прикипели намертво, и приходится с ними повозиться.

Наконец дверь распахивается в черноту, возвращаюсь за фонариком, свечу в длинный коридор и собираюсь позвать кого-нибудь, но передумываю. Там дроны, которые непонятно как отреагируют на захват базы.

Если никак себя не проявить, к вечеру моя команда, похоронив меня, поднимется наверх по меткам, и я прикачу к ним на трицикле, вооружившись до зубов.

Может быть, меня расстреляют на выезде. Может быть, нас расстреляют, когда мы объединимся. Если организаторы посчитают, что мы нарушили правила, нам не жить в любом случает. Так зачем подвергать команду лишнему стрессу? Они рассчитывают на меня, будут думать, что я погиб…

Была ни была!

— Я взял базу! — кричу в темноту. — Идите на голос, потом — на свет.

И замираю, прислушиваясь. Доносятся радостные возгласы, слышен топот. Выстрелов нет. Но не исключено, что нас положат, когда мы соберемся вместе, и на базу прилетят охранные дроиды. Первым из темноты появляется сперва дрон, потом Вэра. Карталонец бросает, переступая порог:

— Не буду спрашивать, как ты это сделал. — И говорит уже из комнаты. — Я в тебе не ошибся. Ты свое дело знаешь

Следующей на меня налетает Надана, визжит, словно она девчонка, а не гладиатор, прошедший сотни боев. Появляется Лекс, недоверчиво озирается. За ним — Тейн в сопровождении остальных дронов. Закрываю дверь.

Надана, открыв рот, смотрит на женщину на цепи, краснеет, поджимает губы.

— Так вот зачем им нужна была… баба!

— Так морозно сегодня, — бормочет сумасшедшая, баюкает несуществующего младенца.

— Не отпускать, — предупреждаю я. — Она буйная.

— Бедная. Что же ей пришлось пережить, мамочки, — Надана кусает себя за руку, а я наблюдаю за дронами, которые вроде не собираются нас убивать, но неизвестно, что будет через несколько минут.

Интерлюдия. Эйзер Гискон

За последние трое суток Эйзер Гискон спал от силы двенадцать часов.

Буквально час назад он присутствовал на заседании Совета, где царила паника, особенно среди лож, которые занимали беты и гаммы. Но вместо того, чтобы консолидироваться, Магоны и Боэтархи продолжали вставлять друг другу палки в колеса, и Эйзер даже подумывал о том, чтобы примкнуть к какой-то из противоборствующих сторон.

Потом, ясное дело, пути разойдутся: Магонам уж очень нравится его медиахолдинг, и они были бы не прочь влиять на массы, Боэтарху — нефтеперерабатывающие заводы в Персии.

Заключив союз, чем-то придется поступиться. Если его не заключать, мир пойдет вразнос. Да он уже идет вразнос, что наглядно демонстрируют голопроекторы, где озверевшая толпа крушит и грабит торговый центр. Причем погромы начались уже и на третьем уровне, полицейские не справляются. Военные отправлены на подавление мятежа в Карталонию, сдерживать протестующих уже направляют офицеров. С обеих сторон потери бешеные.

Выделив сутки на раздумья, Эйзер отправляется к себе на заседание акционеров.

И вот ему снова транслируют погромы. Один за другой он теряет телевышки — быдлу не нравится, что его мнение игнорируют, оно хочет быть услышанным, и чем больше мятежникам противодействуют, тем ярче разгорается пламя.

Одно экстренное заседание перетекает во второе экстренное — по «Полигону», где Тальпаллис, которым так интересовался Боэтарх, чудесным образом обманул охранных дронов, захватил базу гемодов и собирается штурмовать крепость, где окопался Рамон, а учитывая, что у гемодов современное оружие, с вероятностью сто процентов у Тальпаллиса все получится, и в течение двух дней шоу, единственное, что удерживало у экранов некоторую часть быдла, закончится.

Один состав заседающих сменяется другим. Боэтарх мог бы собрать ответственных людей дистанционно и общаться с ними через головизоры, но предпочитал видеть и чувствовать каждого.

Напротив во главе садится Хэнель, бета, его постоянная любовница и подруга, ведущая проект уже много лет. Вчера Эйзер просматривал материал по Тальпаллису, обнаружил множество странностей, но оставил это дело на потом, заваленный делами более важными, в том числе лечением дочери.

Ответственные за проект — режиссеры, монтажеры, аналитики, комментаторы, всего двадцать два человека, — торопливо рассаживаются на стулья, поворачивают головы к Эйзеру, в их взглядах читается страх.

Воцаряется молчание, которое нарушает лишь дробь, которую пальцами выбивает Эйзер о поверхность стола.

— И что делать будем? — спрашивает он, не отпуская мысли о сделке, предложенной Боэтархом, таким образом можно принять его сторону в противостоянии Магонам и не терять влияние в Персии.

Встает Хэн, сглатывает и отчитывается: